Вы - нигилист, или, Вам просто всё равно на всех и вся? Кто такие нигилисты: описание, убеждения и примеры известных личностей Общественная и литературно критическая программа нигилистов конспект.

Слово «нигилист» в переводе с латинского буквально переводится как «ничто». Это человек, который не признает никаких авторитетов. Этот термин широко распространился в литературе и публицистике 60-х годов 19 века.

Течение общественной мысли

В России это течение получило максимальное распространение после того, как свет увидел роман И.С. Тургенева «Отцы и дети». Нигилизм проявил себя в качестве общественного настроения разночинцев, отрицавших устоявшиеся нормы морали. Эти люди опровергали все привычное. Соответственно, нигилист - это человек, который не признает ничего. Представители данного течения отвергали религиозные предрассудки, деспотизм в обществе, искусство, литературу. Нигилисты выступали за свободу личности женщины, ее равноправие в обществе, а также в определенной степени пропагандировали эгоизм. Программа этого течения была весьма схематична, а те, кто продвигал ее, были излишне прямолинейны.

Если говорить о нигилизме как о мировоззрении, то его нельзя назвать цельным. Нигилист - это человек, который отличался лишь выражением неприятия к окружающей действительности. Идеи этого общественного течения в то время выражал журнал «Русское слово».

Нигилизм до «Отцов и детей»

Как уже говорилось выше, сам термин получил распространение после того, как был опубликован роман «Отцы и дети». В данном произведении нигилист - это Евгений Базаров. У него были последователи, но об этом позже. Именно после публикации романа распространился термин "нигилизм". До этого в журналах подобные идеи назывались «отрицательным направлением», а его представители именовались «свистунами».

Для противников общественного течения нигилист - это тот, кто стремился разрушить моральные устои и пропагандировал аморальные принципы.

"Что такое Базаров?"

Именно с таким вопросом обращается П.П. Кирсанов к своему племяннику Аркадию. Слова о том, что Базаров - это нигилист, брата Павла Петровича изумили. Для представителей его поколения жизнь без принципов невозможна.

Стоит отметить, что нигилисты в литературе - это в первую очередь герои Тургенева. Наиболее ярким, конечно, является Базаров, у которого были последователи, Кукшина и Ситников.

Принципы нигилистов

Для представителей этого течения характерен главный принцип - отсутствие каких-либо принципов.

Наиболее ярко мировоззренческая позиция Базарова отражается в спорах с Павлом Петровичем Кирсановым.

Герои по-разному относятся к простому народу. Базаров считает этих людей «темными», Кирсанов умиляется патриархальности крестьянской семьи.

Природа для Евгения является своеобразной кладовой, в которой человек может хозяйничать. Павел Петрович любуется ее красотой.

Отрицательно относится главный нигилист в романе «Отцы и дети» к искусству. Чтение литературы для Базарова - пустое времяпрепровождение.

Евгений и Павел Петрович - представители разных социальных слоев. Базаров разночинец. Это во многом объясняет его отношение к народу и равнодушие ко всему прекрасному. Он представляет, насколько тяжела жизнь тех, кто возделывает землю. Русские нигилисты, как правило, действительно были разночинцами. Вероятно, этим вызвана их революционная настроенность и неприятие общественного строя.

Последователи Базарова

На вопрос о том, кто из героев был нигилистом в «Отцах и детях», можно, конечно, ответить, что учеником Базарова считал себя Аркадий Кирсанов. Кукшина и Ситников тоже выдают себя за его последователей. Однако можно ли их считать нигилистами?

Аркадий, хоть и пытается подражать Базарову, совершенно по-другому относится к искусству, природе, родным людям. Он перенимает лишь холодную манеру Базарова общаться, разговаривает низким голосом и держится развязно. Аркадий - воспитанный молодой человек. Он образован, искренен, неглуп. Младший Кирсанов рос в другой среде, ему не надо было зарабатывать себе на учебу.

Однако когда Евгений Базаров влюбляется в Анну Одинцову, то создается впечатление, что его поведение тоже несло оттенок наигранности. Конечно, он намного тверже Аркадия, глубже разделяет идеи нигилизма, но при этом он все-таки душой не мог отвергнуть все ценности. В конце романа, когда Базаров ожидает собственной смерти, он признает силу родительской любви.

Если говорить о Кукшиной и Ситникове, то они изображаются Тургеневым с такой иронией, что читатель сразу понимает: воспринимать из как «серьезных» нигилистов не стоит. Кукшина, конечно, «пружится», стараясь показаться не такой, какая она есть в действительности. Автор называет ее «существом», подчеркивая тем самым суетливость и глупость.

Ситникову писатель уделяет еще меньше внимания. Этот герой - сын трактирщика. Он недалек, держится развязно, копируя, вероятно, манеру Базарова. У него есть мечта сделать людей счастливыми, используя для этого деньги, заработанные отцом, в чем выражается неуважительное отношение к чужому труду и к родителям.

Что же хотел автор сказать таким ироничным отношением к этим персонажам? Во-первых, оба героя олицетворяют собой негативные стороны личности самого Базарова. Ведь и он не проявляет уважения к устоявшимся ценностям, которые были заложены много веков назад. Базаров также проявляет пренебрежение к родителям, которые живут лишь любовью к единственному сыну.

Второй момент, который хотел показать писатель, заключается в том, что время «базаровых» еще не наступило.

История происхождения термина «нигилизм»

Благодаря Тургеневу, понятие нигилизма получило широкое распространение, однако не он придумал этот термин. Есть предположение, что Иван Сергеевич заимствовал его у Н.И. Надежина, который в публикации применил его для негативной характеристики новых литературных и философских течений.

Тем не менее именно после распространения романа «Отцы и дети» термин получил общественно-политическую окраску и стал широко применяться.

Надо также сказать, что дословный перевод этого слова не передает содержания этого понятия. Представители течения вовсе не были лишены идеалов. Есть предположение, что автор, создав образ Базарова, выказывает осуждение революционно-демократического движения. В то же время Тургенев говорит, что его роман направлен против аристократии.

Итак, термин «нигилизм» первоначально задумывался как синоним слова «революция». Однако слово получило такую популярность, что нигилистом мог считать себя семинарист, отдавший предпочтение учебе в университете и отказавшийся от духовной карьеры, или девушка, выбравшая себе мужа по велению сердца, а не по указу родственников.

Нигилист в русской литературе

[Определение] Нигилизм - это отрицание всего, что не доказано наукой и не имеет обоснованной научной подоплеки; опровержение "старых" истин и устоявшегося образа жизни; в некотором смысле - абсолютизированный нонконформизм.

В русской литературе нигилизм и его представители встречаются впервые лишь в конце девятнадцатого века. Это было достаточно новым и спорным явлением в русской литературе, что сразу же вызвало множество обсуждений у читателей. Самые популярные темы в нигилистических произведениях следующие: тема отцов и детей, тема любви как чувства, тема души и духовности, тема противоречия, тема дружбы. Большинство этих тем - так называемые "вечные" темы, а, следовательно, произведения, включающие в себя тему нигилизма - вечные.

Наиболее известным произведением, главным героем которого представлен нигилист, является, конечно же, роман Ивана Сергеевича Тургенева "Отцы и дети". Главный герой данного произведения - Базаров - молодой ученый, без дворянского происхождения, однако, хорошо образованный. Он не ценит в человеке качества его души, отдавая предпочтение качествам личности, весьма циничен и не верит ничему, что не доказано. Он - нигилист - человек, для которого не существует никаких авторитетов. В произведении Тургенева поставлена под сомнение такая идея, такая принципиальность. В конце самого произведения Базаров не выдерживает собственных принципов, не проходит проверку - идея нигилизма для него оказывается провальной. Таким раскладом автор хочет подчеркнуть провальность идеи нигилизма для современных реалий обыденной жизни.

Нигилизм в русской литературе имеет следующие характерные особенности:

1. Строгая принципиальность и серьезное отношение к своей идее, убежденность в таковой. Эти принципы, согласно концепции нигилизма, нерушимы, а, следовательно, это означает строгое следование и соблюдение принципов теории нигилизма.
2. Несмотря на строгость и жесткую принципиальность, а также, вкупе, равнодушие и презрение ко всему "антинаучному" и недоказанному, нигилизм в русской литературе является исключением и, зачастую, непригоден в быту и в реальной жизни. Даже в произведении И. С. Тургенева нигилист Базаров не проходит проверку любовью, все его принципы оказываются ложными и рушатся.
3. Нигилизм - это, своего рода, нонконформизм, представляющий первые, робкие попытки неподчинения, выхода из системы. Так, исходя из этого предположения, можно сказать о том, что нигилизм, столь популярный во второй половине девятнадцатого века свидетельствовал о возникновении революционных, меритократических и социалистических политических течений в нашей стране.

Таким образом, исходя из всего этого, можно сделать вывод о том, что нигилизм - одно из основных течений и направлений в русской литературе второй половины девятнадцатого века. Нигилизм стал своеобразным символом того, что в России зарождается революция. Нигилизм в русской литературе - это отражение едва наметившихся, но уже оформившихся перемен в русском привычном укладе и строе.

Значение нигилизма в русской литературе

Как уже говорилось выше, нигилизм в русской литературе свидетельствовал о начале перемен в стране. Чем еще он так знаменит и какого его значение в русской литературе в целом?

1Во-первых, нигилизм - это, прежде всего, отрицание всего, что не доказано наукой, это поклонение истине и презрение к другим истинам. Так, можно смело утверждать, что нигилизм - это первая попытка нонконформизма, смело отрицавшее старое: устои и традиции, но принимавшее новое для людей, непривычное, безоговорочно.

Во-вторых, как уже говорилось, нигилизм в русской литературе свидетельствовал о возникновении перемен в политической обстановке в России, он может быть связан с новыми политическими течениями, с образованием новых реформ и направлений. Нигилизм стал своеобразным отражением молодежи того периода: сильной, независимой, отрицавшей все, что было до этого, все, что создано предыдущим поколением. Однако, такая молодежь, на самом деле, мало что могла предложить взамен, кроме слепого отрицания. Их принципы часто рушились, отчего возникали новые идеи и идеологии. Так, нигилизм можно назвать основоположником особой идеологии и философии, базирующихся на принципах отрицания старых устоев и стремлении к лучшему будущему страны.

В-третьих, нигилизм можно смело назвать основоположником многих новых идей и течений. С появлением нигилизма молодежь больше не боялась рушить старые условии, придумывать что-то новое и более современное. Так, нигилизм является к тому же инициатором внутренней свободы человека как в творчестве, так и в поведении людей.

Таким образом, из всего вышеперечисленного можно сделать вывод о том, что нигилизм имел в русской литературе, а также культуре и истории большое значение. Именно нигилизм оказал большое влияние на формирование и развитие русской литературы, а также на возникновение новых течений и направлений в ней. Именно благодаря нигилизму родилась и получило должное распространение нигилистическая философия, ставшая в литературе отражением целой эпохи.

Так, нигилизм нес в русской литературе и культуре историческую и политическую функции, а также выполнял некоторые функции в социальных сферах общественной жизни. Нигилизм в России стал свидетельством перемен в стране, это - нонконформизм, символизирующий отход от старых, традиционных устоев общества, предпочтение их новому, современному и научному.

Благодаря нигилизму и его влиянию в стране зародились некоторые политические течения, впоследствии ставшие революционными. Исходя из всего этого, мы можем прийти к выводу о том, что нигилизм, как явление в русской литературе, имел очень большое значение как в ней, так и в культуре России, а также оказывал влияние на историю, политику, социальные сферы жизни общества и, разумеется, науку.

УДК 821.161.1.09 «18»

ФЕСЕНКО Эмилия Яковлевна, кандидат филологических наук, профессор кафедры теории и истории литературы Северодвинского филиала Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор 53 научных публикаций

«ЛИТЕРАТУРНЫЙ НИГИЛИЗМ»

КАК ЯВЛЕНИЕ РУССКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ XIX ВЕКА

В статье рассматривается явление, составившее пятилетний эпизод литературной жизни России XIX века и получившее название «литературный нигилизм», его духовными отцами явились общественные и литературные деятели А.Н. Радищев, П.Я. Чаадаев, П. Пестель, М.А. Бакунин. Автор также затрагивает проблему «интеллигентского нигилизма».

Литературный нигилизм, критика, дилетантизм

Во второй половине XIX века М. Бакунин и

А. Герцен в Лондоне, Н. Чернышевский в Москве, Д. Писарев в Петербурге являлись кумирами своего времени. В них было нечто увлекающее за собой молодых людей, «что-то подмывающее, - по замечанию Е. Штакеншлей-дер, - да и цель, которую они “выставляли”, -благая цель, но <...> нет нетерпимее людей, чем либералы»1.

Постепенно к 60-м годам сложилось такое явление в России, которое получило название «литературный нигилизм», составивший пятилетний эпизод литературной жизни России XIX века. Литературная традиция, переросшая в целое явление, начала складываться, несомненно, задолго до 60-х годов и была связана, по мнению многих исследователей этого периода истории России, с именем А. Радищева, на всем пути от Петербурга в Москву не увидевшего ни одного отрадного явления в российской жизни. Отсюда возник нигилизм тотального отрицания «проклятой расейской действительности».

Ю. Никуличев в статье «Великий распад», осмысляя это явление, говорил о «демонстра-

тивной манифестации» определенных идей «этого нигилизма», одновременно исключающих из его «трезвой правды жизни все, что не черным-черно (nihil - ничто...)». Он замечал, что «никаких цензур для нигилизма этого толка не существовало», соглашаясь с А.И. Герце-ным, который утверждал, что среди нигилистов было много «деятелей, давно сделавших себе пьедестал из благородных негодований и чуть не ремесло из мрачных сочувствований ограждающим», даже если и не называть прямо по именам тех из них, что столь удачно «отдали в рост свои слезы о народном сознании»2.

«Духовными отцами» русской интеллигенции ряд отечественных мыслителей считает П.Я. Чаадаева, В.Г. Белинского, А.И. Герцена, М.А. Бакунина. Связана эта точка зрения с тем, что в 30-50-е годы XIX века в мировоззрении русского образованного общества произошли глубокие изменения, в частности, начали распространяться нигилистические идеи. В нигилизме обвиняли не только А. Радищева, но и П.Я. Чаадаева, а позднее в одном ряду с ними оказались М. Бакунин и В. Белинский, И. Введенский

и Н. Добролюбов, А. Герцен и М. Петрашевс-кий.

Эволюция интеллигентского нигилизма, несомненно, связана и с тем, что в обществе стала играть роль не только дворянская интеллигенция, но и разночинская, а это не могло не отразиться в литературе, всегда живо откликающейся на события общественной жизни России. И появились тургеневские Базаров и Ру-дин, гончаровский Волохов.

В. Возилов в своем исследовании останавливает внимание на том, что различается раз-ночинство социальное (сословное) и духовное («отщепенство», выражаясь языком П.Б. Струве и Н.В. Соколова)3.

Большинство вождей русских нигилистов XIX века были дворяне (П. Пестель, К. Рылеев, А. Герцен, Н. Огарев, М. Бакунин, Д. Писарев, М. Петрашевский, М. Соколов, П. Лавров, Н. Михайловский), а из разночинцев - В. Белинский, Н. Полежаев, Н. Надеждин, Н. Добролюбов, Н. Чернышевский.

Многие из них являлись не только общественными, но и литературными деятелями, что и определило формирование такого явления в русской жизни, как «литературный нигилизм». Способствовали этому и кружки 30-х годов: М.Ю. Лермонтова, В.Г. Белинского, Н.В. Станкевича, и более радикальные кружки 40-х: М.В. Петрашевского,

A.И. Герцена и Н.П. Огарева.

Одним из тех, кто сыграл огромную роль в становлении русской критики, можно назвать

B.Г. Белинского, которого А. Герцен считал «человеком экстрима» и которому был свойственен максимализм романтика. Он совершил полный переворот в воззрениях на литературное произведение, найдя в себе мужество признать большое количество литературных шедевров, созданных в Золотой век.

В отечественной историографии Белинского часто называют родоначальником русского нигилизма. А. Герцен писал: «Белинский был нигилистом с 1838 года - он имел на это все права»4 . В конце 40-х годов в письме к В.П. Боткину Белинский уже говорил о необходимости «развивать идею отрицания, без которой человечество превратилось бы в “стоячее” и “вонючее” болото»5. Критик считал отрицание необходимой частью исторического процесса:

«Отрицание - мой Бог. В истории мои герои -разрушители старого - Лютер, Вольтер, энциклопедисты, террористы, Байрон»6. Да и все его утопические идеи носили нигилистический характер: «Я начинаю любить человечество ма-ратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную»7. Н. Бердяев считал Белинского представителем русской радикальной интеллигенции8.

Белинский, по замечанию П. Вайля и А. Ге-ниса, «вмешивался в литературный процесс без излишнего трепета, с необходимой трезвостью и отвагой». Его достоинством «была как раз та самая знаменитая неистовость, с которой он расправлялся с предшествующей литературой». «Футурист» Белинский дебютировал отчаянным хулиганским заявлением: «У нас нет литературы!». Это означало, что великая русская словесность должна начинаться с его современников -с Пушкина и Гоголя. Смелость Белинского была немедленно вознаграждена популярностью.

Властителем дум он стал с первых же напечатанных строчек - со статьи «Литературные мечтания»9.

Авторы «Родной речи» подчеркивают, что Белинский «не был связан с официальной ученостью», что он «ворвался в литературный процесс с пылом относительного невежества», что «на него не давил авторитет науки», и он «не стеснялся ни своего легкомыслия, ни своей категоричности: педантизм он заменял остроумием, эстетическую систему - темпераментом, литературоведческий анализ - журнализмом». Стиль Белинского был «слегка циничным, чуть фамильярным и обязательно приправлен сарказмом и иронией». Он первым «затеял игру» с читателем, в которой не было «скучной серьезности», он придавал большое значение «занимательности изложения», часто грешил «чудовищным многословием», но сам был «талантливым читателем», всегда «следовал за своим автором» (Пушкин отмечал «независимость мнений и остроумие» критика). «Отменный вкус редко его подводил», но критик так и не сумел «найти абсолютный критерий для своего анализа» и признавал «крах своих теоретических притязаний», в отличие от появившихся у него эпигонов и истолкователей.

Вследствие этого «Белинский все больше переносит акцент с собственно литературы на результат ее общественного воздействия. <...> Расставшись с эстетикой, он чувствует себя гораздо увереннее, критикуя не литературу, а жизнь. Именно такого Белинского, публициста, социального историка и критика, потомки вполне заслуженно возвели на пьедестал. <...> Его анализ человеческих типов очень интересен сам по себе - и без литературных героев, служивших ему основой»10.

Сторонники Белинского одобрили разработанный им принцип - исследовать социальную реальность на основе литературы. Д. Писарев, например, в статье о Базарове довел этот метод до виртуозности. Но если Белинский, уверенный, что главное в искусстве - то, что оно «отражает жизнь» (с его легкой руки позднее появилась формула «литература - учебник жизни»), не отказывался от требований соблюдения принципов художественности в литературных произведениях, литературная критика все больше стала отходить от литературы.

Идею разрушения Д. Писарев обосновал в своей ранней статье «Схоластика XIX века». Исследователи его творчества сходятся на том, что в его мировоззрении обнаруживаются все разнообразные формы нигилизма - этического, эстетического, религиозного, политического. Этический базировался на теории «разумного эгоизма» Чернышевского, эстетический обосновывался в статье «Разрушение эстетики», религиозный был связан с его атеизмом, политический - с желанием изменить существующую общественную систему.

Д.И. Писарев, начавший с утверждения аристократии над демократией, осмеивающий «красных прогрессистов» с их «немытыми руками», «всклокоченными волосами» и стремлением «перекроить на свой лад» Россию, придя к руководству «Русским словом», постепенно поворачивает его к «демократическому принципу» и «социальному отрицанию всего существующего» и заявляет в своей «Схоластике XIX века», что «умственный аристократизм - явление опасное...» А уж когда сидя в Петропавловской крепости за «покушение к возбуждению бунта», Писарев стал писать для «Русского слова», он, считавшийся видным литературным критиком,

меньше всего писал о художественных достоинствах литературного произведения, не скрывая своего кредо: «Разбирая роман или повесть, я постоянно имею в виду не литературное достоинство данного произведения, а ту пользу, которую из него можно извлечь для миросозерцания моих читателей...»11 Он не стеснялся заявлять, что «беспредметный и бесцельный смех г. Щедрина сам по себе приносит нашему общественному сознанию и нашему человеческому совершенствованию так же мало пользы, как беспредметное и бесцельное воркование г. Фета», что «влияние г. Щедрина на молодежь может быть только вредно...» («Цветы невинного юмора»), что «...даже лучшие из наших критиков, Белинский и Добролюбов, не могли оторваться окончательно от эстетических традиций...» («Мотивы русской драмы»)12.

Отвечая на вопрос, есть ли в России замечательные поэты, Писарев заявляет, что их нет

На его взгляд, в России были или «зародыши поэтов», к ним он относит Крылова, Грибоедова, Лермонтова, Полежаева, Гоголя, или «пародии на поэта», к ним он относит Жуковского и Пушкина («Реалисты»)13.

Самому Д. Писареву были свойственны такие черты, как непреклонность, неумолимость выводов, исповедальная страстность, категоричность в суждениях, «непочтительность к авторитетам» (Чернышевский). Он был из породы тех «русских мальчиков» - детей своей эпохи, о которых сказал Ф.М. Достоевский в «Братьях Карамазовых»: «Покажите вы... русскому школьнику карту звездного неба, о которой он до тех пор не имел никакого понятия, и он завтра же возвратит вам эту карту исправленною».

В. Кантор в своих заметках о Писареве говорит об «органической связи выдающегося критика с основной тенденцией развития русской культуры»14 и ставит его в ряд независимо мыслящих людей, которые становились героями своего времени, таких как А. Радищев, В. Новиков, П. Чаадаев, А. Герцен, понимая пафос писа-ревского творчества, видя историческую закономерность его взгляда на мир - взгляда человека, чья творческая деятельность пришлась на период крушения революционной ситуации начала 60-х годов, но не принимая утилитаристской

позиции Писарева, подходившего к явлениям искусства с точки зрения их практической пользы для жизни, его пренебрежения к культурным ценностям, резких осуждений Пушкина и Салтыкова-Щедрина15 и высоко оценивая стремление Писарева к независимости, смелость самоанализа, открытую самокритику и, главное,

Внутренний пафос всех его статей, сводящийся к стремлению воспитать думающего, независимого человека. Писарев, по убеждению Кантора, «органически совпадал с пафосом великой русской литературы. В этом пафосе - неумирающая сила критика»16.

И. Виноградов замечал, что взгляды Д. Писарева были близки взглядам Базарова: «Мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшие суеверия нас душат...» А его рассуждения помогали лучше понять тургеневского героя: «... трудно спорить с ним, даже когда он явно как будто бы не прав. В его неправоте, как это обычно и бывает, когда логика рождается из живого, сильного и истинного чувства, все равно есть всегда некая высшая правота -правота странная, часто однобокая и несправедливая, но все равно высокая и покоряющая. И как успешно и убедительно ни доказывали вы себе, споря с ним, что его инвективы против Пушкина несправедливы и антиисторичны, а нигилизм по отношению к музыке или живописи совершенно несостоятелен, все равно вы будете неспокойно чувствовать в себе недоверчиво-строгий, этот требовательно и страстно обращенный к вашей совести писаревско-тол-стовский вопрос: а как же быть с тем горем, несчастиями, страданием, которые вот здесь, сейчас, рядом с вами, вокруг вас?.. Как быть со злом, которое множится вокруг вас, душит и давит людей, пока вы отдаетесь божественным красотам пушкинского стиха или рафаэлевских красок?.. Конечно, это то, что называется нравственным максимализмом. Но вы никуда не уйдете от жалящих вопросов этого максимализма, пока реально будет существовать общественная ситуация, его питающая»17.

К сожалению, у Писарева были не всегда достойные последователи. В «Русском слове»

появлялись и рецензии об «освежающем воздействии прозы Помяловского на публику, что было привыкла к такой “вони”, как романы Лескова». Знакомство с «выходками» «полуле-каря» Варфоломея Зайцева, заявлявшего, что «всякий ремесленник полезнее любого поэта настолько, насколько положительное число больше нуля», что «юнкерская поэзия Лермонтова пригодна для чахоточных барышень» и т.п., тоже подтверждает сложившееся явление «писаревщины», демонстрирующей неуважение к русской классике. Группа писателей-народников (В. Слепцов, А. Левитов, М. Воронов, Ф. Решетников) ощущала «дух времени» как требование показывать «злобы побольше»: «Ничего хорошего о “злополучной русской действительности” литератор этого типа писать не хотел, да, похоже, и не мог измышлять “трезвую правду жизни”»18.

Д. Писарев властвовал над умами своих современников. Н.В. Шелгунов замечал, что «...печать и читатели шестидесятых годов стоили друг друга, между ними были самые тесные умственные симпатии и что в практических выводах читатель шел дальше печати»19.

С точки зрения В. Кантора, А. Герцен увидел «в литературе залог национального пробуждения, которое может совершиться только через самокритику», и потому был уверен, что в своих произведениях «описывает не просто литературное, а революционное движение, развитие революционных идей. Иными словами, литература и искусство становятся под его пером синонимами революционной деятельности (по крайней мере, для России). В этой мысли и заключается, на мой взгляд, центр, зерно герце-новской общественно-эстетической концепции. <.. .> Существенно тут отметить генетическую связь его как личности с русской литературой, он и сам был как бы проекцией в жизнь ее стремлений»20.

А.И. Герцен пользовался заслуженным авторитетом. Он был убежден, что, в принципе, по любому серьезному вопросу не существует никаких окончательных или простых решений, и сформулировал это свое убеждение в ранних эссе о дилетантизме в науке. Исайя Берлин в своем эссе «А Remarkable Decade» замечал, что Герцен «родился с критическими наклон-

ностями ума, с качествами обличителя и преследователя темных сторон существования. <.. .> Герцен был умом в высшей степени непокорным и неуживчивым, с врожденным, органическим отвращением ко всему, что являлось в виде какого-либо установленного правила». Он был против деспотизма готовых решений и менее других склонен к огульному отрицанию21. Исследователь отмечал, что Герцен по рождению принадлежал к поколению так называемых «лишних людей», которые отличались свободным образом мыслей и действий: «Такие люди исповедуют особый род личной свободы, при котором чувство исключительности сочетается с непосредственностью и живостью ума, которому открыты необычайно широкие и богатые горизонты и доступна та особая интеллектуальная свобода, которую дает аристократическое образование. В то же самое время они оказываются на стороне всего нового, прогрессивного бунтующего, молодого, неиспытанного, того, что только рождается; их не пугают неизведанные просторы»22. Таким был Александр Иванович Герцен. По складу ума ему был близок его герой Владимир Бельтов («Кто виноват?»), который, в отличие от создавшего его писателя, хотя и был убежден в том, что «ничто в мире не заманчиво так для пламенной натуры, как участие в текущих делах, в этой воочию совершающейся истории»23, так и остался «лишним человеком», не найдя в себе силы реализовать цель: жить ради «гражданской деятельности».

Герцен сумел избавиться от многих «недугов» «лишних людей» и встать в ряды тех, кто нашел дело всей своей жизни. Он был сыном своего времени и «полностью разделял идеалы своего поколения в России, которые проистекали из все растущего чувства вины перед народом», «страстно желая сделать что-то заметное как для себя самого, так и для своей родины»24 . С нигилистами типа Базарова его роднило желание «делать дело», рационализм мышления, несогласие с тем, что какими-то аморфными абстракциями (как, например, рассуждениями о счастливом будущем) можно подменять реальную жизнь. Вероятно, ему было близко и утверждение героя Чернышевс-

кого Лопухова: «Жертва - это сапоги всмятку», когда он писал в своем сборнике «С того берега»: «Почему так ценится свобода? Потому что в ней самой заключена ее цель, потому что она то, что есть. Принести ее в жертву чему бы то ни было - это все равно что совершить человеческое жертвоприношение»25.

Философ и писатель В. Кантор так объясняет истоки нигилизма в России XIX века и, в частности, литературного нигилизма: «Давление самодержавия было столь велико, что мыслителю, желающему противостоять этому давлению, казалось необходимым (чтобы научить людей думать самостоятельно) подвергнуть разрушительной критике буквально все, включая и искусство, поскольку неизвестно до конца, что и в какой степени “заражено” рабским духом “старой” России. Писарев следующим образом формулировал свое кредо: “Что можно разбить, то и нужно разбивать; что выдержит удар, то годится, что разлетится вдребезги, то хлам; во всяком случае, бей направо и налево, от этого вреда не будет и не может быть”. За внешне эффективной и смелой фразой скрывалось, однако, неуважение к другой личности, к ее праву на отличную от писаревской позиции, на ее самостоятельность. Такой подход обнаруживает проявлявшееся порой у Писарева (и его единомышленников. - Э.Ф.) непонимание сложности исторического процесса, необходимости усвоения духовных богатств, созданных предшествующим развитием культуры во всей ее широте и многообразии, непонимание, по сути дела, приводившие критика к отрицанию личностного своеобразия. <...> Так, подвергнув позицию Пушкина “утилитарному” анализу, Писарев проглядел ведущий пафос пушкинского творчества - пафос свободы (“пока свободою горим”, “свободы сеятель пустынный” и т.п.), поскольку пушкинское понимание свободы не подходило под мерки писаревского “утилитаризма”»26, который со временем был им изжит.

Задача любого критика - уметь войти в художественный мир, созданный писателем (поэтом), мир сложный, противоречивый, подчас трагический и понять его.

Примечания

1 ШтакеншнейдерЕ.А. Дневник и записки (1854-1886). М.; Л., 1934. С. 160-161.

2 Никуличев Ю. Великий распад//Вопр. литературы. 2005. №2. С. 184.

ъВозиловВ.В. Омнизм и нигилизм: метафизика и историософия интеллигенции России. Иваново, 2005. С. 287.

4Герцен А.И. Собр. соч.: в 30т. М., 1959. Т. XVIII. С. 216-217.

5БелинскийВ.Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. М., 1956. Т. XI. С. 576-578.

6 Там же. Т. ХП. С. 70.

I Там же. С. 52.

8 В этот ряд следует поставить Н. Шелгунова, Н. Чернышевского, Н. Добролюбова, которого И. Тургенев сделал одним из прообразов Базарова, считая «истинным отрицателем». Позиция их определялась не только расхождением с властью и близостью к народу, но и тем, что они находились вне социальных связей и искали свое место в общественной жизни. Их экстремизм и утопические идеи не принимали многие, среди которых были А. Герцен и М. Салтыков-Щедрин.

9Вайль П., ГенисА. Родная речь. М., 1990. С. 60.

10 Там же. С. 63.

II Писарев Д.И. Роман кисейной девушки//Его же. Полн. собр. соч. и писем: в 12 т. М., 2001. Т. 7. С. 38.

12 Там же. Т. 5. С. 334, 345, 359,369.

13 Там же. Т. 6. С. 319, 323.

ыКанторВ. В поисках личности: опыт русской классики. М., 1994. С. 134.

15 «Чтобы понять причины крайностей и перехлестов писаревской позиции, стоит, видимо, напоминать методологически важную мысль Энгельса, неоднократно замечавшего, что крайности русского “нигилизма” есть не что иное, как реакция на невиданный в Европе гнет азиатского деспотизма российского самодержавия» (См.: Кантор В. Указ. соч. С. 137).

16 Там же. С. 140.

11 Виноградов И. Духовные искания русской литературы. М., 2005. С. 475-476.

18НикуличевЮ. Указ. соч. С. 185.

19ШелгуновН.В., ШелгуноваЛ.П., Михаилов М.Л. Воспоминания в двух томах. М., 1967. Т. 1.С. 135. 20КанторВ. Опыт русской классики: в поисках личности. М., 1994. С. 110.

21 Берлин И. Александр Герцен II Новое литературное обозрение. 2001. № 49. С. 102.

22 Там же. С. 100.

23Герцен А.И. Указ. соч. Т. IV. С. 106.

24Берлин И. Указ. соч. С. 101.

25Герцен А.И. Указ. соч. Т. IV. С. 126.

26КанторВ. Указ. соч. С. 37-38.

LITERARY NIHILISM AS A PHENOMENON OF RUSSIAN PUBLIC LIFE

IN THE XIX CENTURY

The article is devoted to the 5-year period of the literary life of Russia called «the literary nihilism». Spiritual fathers of this period were such public and literary workers as A.N. Radishchev, P.Y. Chaadaev, P. Pestel, M.A. Bakunin. The problem of “the intelligentsia nihilism” is also dwelled upon.

Контактная информация: e-mail: [email protected]

Рецензент-Николаев Н.И., доктор филологических наук, профессор, проректор по учебной работе Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Введение

Часть 1. Предпосылки и генезис русского нигилизма 16

Глава 1. Нигилизм и нигилистическое в русской журналистике.Проблема определения -

Глава 2 Социальные и психологические предпосылки роста нигилистических тенденций в обществе и журналистике пореформенной России 26

Часть 2. Нигилизм как тенденция в пореформенной журналистике 35

Глава 1. Новые веяния в отечественной журналистике рубежа 1850- 1860-х годов в контексте роста нигилистических настроений

Глава 2. Основные мотивы отечественной публицистики 1860-х годов в контексте роста нигилистических настроений в обществе...46

Часть 3. Русский нигилизм и русская «нигилистическая» журналистика 1860-х годов 59

Глава 1. Тема нигилизма и нигилистов на страницах отечественной печати в первую половину 1860-х годов

1. Многоаспектностъ темы нигилизма в публицистике 1860-ых годов

2. Предпосылки возникновения «отрицательного» вопроса в отечественной публицистике 64

3. Вопрос о «нигилизме» на страницах российской печати в 1861-1866 гг 76

Глава 2. Охранительная концепция нигилизма. Тема «нигилизма» в публицистике М. Каткова 101

Глава 3. Концепция нигилизма в революционно-демократической печати на примере «Современника» 112

1. Вопрос о «нигилизме» в публицистике М. Антоновича, Г. Елисеева, М. Салтыкова-Щедрина -

2. «Отрицание во имя пользы». Концепция нигилизма у Н. Чернышевского 123

Глава 4. Нигилизм - как общественно-политическое направление журнала «Русское слово» и публицистики Д. Писарева 134

1. Социально-психологические предпосылки «нигилизма» Д. Писарева 135

2. Нигилист как «эмансипированная личность». Эволюция темы эмансипации в творчестве Д. Писарева 141

5. Концепция реалиста («положительного отрицателя») у Д.ПисареваЛ5%

Глава 5. Русская «нигилистическая» журналистика 175

Заключение 189

Список использованных источников и научной литературы

Введение к работе

Актуальность исследования: Нигилизм как отрицание духовно-культурных, общественных и иных ценностей - есть болезненное явление, негативная тенденция, присущая социально дезорганизованному обществу. В большей степени нигилистические настроения проявляются у населения в переходные периоды для страны. В этой связи, период начала и середины 1990-ым годов стал одним из самых нигилистических в истории России, когда рушились прежние ценности, идеология. Место "новых ценностей" в эпоху самоустраненности государства от вопросов формирования государственной идеологии в стране (напомним, согласно статьи 13, Конституции РФ, в России ни одна идеология не может являться государственной) стали занимать ценности "хищнического капитализма". Нормы и понятия из криминального мира зачастую приходили на смену прежней общественной морали, которая ассоциировалась у многих, в особенности молодых россиян, с прежним, «проигравшим» государством, исчезнувшим с мировой политической карты Советским Союзом.

Сейчас перед нами стоит задача формирования новой государственной идеологии, преодоления социальной дезорганизации, нигилистических тенденций в российском обществе, утверждения норм общечеловеческой морали и гуманистических ценностей. Первейшую роль в этом могут и должны сыграть СМИ, ведущие российские журналисты, публицисты. Эти важнейшие задачи, стоящие перед нашим обществом актуализировали изучение нигилизма, как особого социально-политического и психологического феномена.

В истории русской журналистики уже был период, когда нигилистические тенденции вышли в обществе на первый план, сформировав целую публицистическую школу "нигилистов", речь, конечно, прежде всего, об эпохе начала 1860-ых годов. Крестьянская реформа, положившая начало целому ряду "Великих реформ" Александра П - стала своеобразным водоразделом между Россией феодально-крепостнической и Россией капиталистической. Происходила ломка коренных оснований общества, вызвавшая ряд социаль-

5 ных катаклизмов и взрывов: крестьянские возмущения, студенческие волнения 1861 года. Петербургские пожары, политические процессы 1862 года. Польский мятеж 1863 года. Качественные изменения произошли и в духовной, психологической организации российских подданных, усилилась степень тревожности, недоверия правительству, отрицательства.

Нигилистический вопрос, возникший в отечественной журналистике в начале 1860-ых гг. в связи с выходом романа И. Тургенева, давшего название "нигилизм" означенным тенденциям, был одним из важных вопросов для российских публицистов-шестидесятников из самых разных политических лагерей и партий. В ходе обсуждения феномена нигилизма публицистами были выдвинуты различные концепции, выясняющие природу нигилизма (охранительно-монархическая - М, Катков; почвенническая - Ф. Достоевский; славянофильская - И. Аксаков; либеральная - С. Громека, Н. Альберти-ни и др., революционно-демократическая - Н. Чернышевский, М. Антонович, М. Салтыков-Щедрин, собственно, нигилистическая - Д. Писарев. В этих концепциях публицисты рассматривали различные стороны русского нигилизма, его причины, пути его преодоления. Интересно, что преодолением русского «отрицающего» нигилизма были озабочены в том числе и те публицисты, которых общественное мнение записывало в «отъявленные нигилисты». Так родились концепции «положительных отрицателей» - «разумного эгоиста» (Н. Чернышевский) и «мыслящего реалиста» Д. Писарева.

Широкое осмысление отечественной прессой 1860-х годов социально-политического феномена «нигилизма», выработанные ею пути преодоления нигилизма в обществе - чрезвычайно востребованы в современном российском обществе. Однако серьёзных исследований, анализирующих нигилистический дискурс в отечественной пореформенной публицистике XIX века не проводилось. Эти обстоятельства обусловливает, на наш взгляд, актуальность настоящего исследования

Объект исследования: «Нигилистический дискурс» в отечественной публицистике 1860-ых годов (включает в себя: публицистику по нигилисти-

ческому вопросу; тенденции и характеристики общества и журналистики 1860-х годов в связи с формированием и обсуждением вопроса о нигилизме в периодической печати данного периода; характер и динамику этого обсуждения). Публицистика по нигилистическому вопросу исследуется преимущественно на материале Московских и Санкт-Петербургских изданий, в виду слабой развитости провинциальной печати в России в означенный период. Эмигрантские издания привлекаются как дополнительный источник.

Предмет исследования: Нигилизм как социально-политический, психологический, мировоззренческий феномен в преломлении российской публицистики 1860-х годов.

Цель работы: Выявить роль российской публицистики, осмыслявшей нигилистические тенденции в Русском обществе 1860-ых годов, в формировании «нигилизма-течения», как некоего общественно-политического лагеря в журналистике означенного периода.

Задачи исследования: 1. Раскрыть содержание понятий «нигилизм» и «нигилистическое» применительно к эпохе 1860-х годов, проследив различные семантические значения этих терминов с момента их появления в отечественной публицистике (рубеж 1820-1830 годов) до окончательного утверждения в общественно-политическом лексиконе (начало 1860-х).

Выявить социальные, психологические и иные предпосылки роста нигилистических тенденций в российском обществе, в преломлении обсуждения нигилистической проблематики в отечественной публицистике 1860-х годов.

Проследить новейшие тенденции в пореформенной журналистике в связи с ростом нигилистических настроений.

Дать характеристику:

а) сложившемуся в первой половине 60-х годов XIX века «нигилисти
ческому» дискурсу, проследив динамику, характер, остроту и тональ
ность обсуждения вопроса о нигилизме в отечественной публицистике.

б) основным концепциям русского нигилизма, выработанным отечест-

7 венной публицистикой 1860-х гг.

в) направлению «Русского слова» и творчеству Д. Писарева, поименованным в качестве типического выражения «русского нигилизма». 5. Исследовать наличествующие основания для выделения «нигилистической журналистики» в отдельную типологическую разновидность российской журналистики 1860-ых годов. Степень изученности: Тема русского нигилизма 1860-х годов неоднократно становилась предметом осмысления в работах отечественных и зарубежных историков пореформенной России, а также историков отечественной литературы второй половины XIX. Так, для зарубежной русистики характерен взгляд на русский нигилизм 1860-ых как на одну из главнейших предпосылок «русского революционализма». Нигилизм осмысливается в качестве первой стадии революционности русской интеллигенции. В работах западных исследователей выясняется природа русского нигилизма. В качестве основного фактора возникновения нигилизма многие учёные называют формирование новой, разночинной интеллигенции (С. Хэркгрейв 1), однако, существует мнение, что следует скорее говорить о «бунте» молодого дворянства, стремившегося путём образования компенсировать снижение социальной роли своего класса (М. Конфино, Т. Эмонс, А. Глисон) 2 . Популярна на Западе точка зрения о религиозной подоснове нигилизма (прослеживается в работах Дж. Веллингтона, Т. Массарика, Б. Самнера, X. Ситон-Уотсона и др.) , разделяется также и некоторыми отечественными либеральными дореволюционными публицистами, и публицистами русской эмиграции 4 .

Отечественной и зарубежной историографии ставится вопрос о взаимоотношении русского нигилизма с другими общественно-политическими тече-

1 Harcave S. Russia: A History/ S.Harcave. - N.Y., 1956. - Р.218.

2 См.: Confino М. On Intellectuals and Intellectual Tradition in XVIII-XIX Century/ M. Confrno II Daedalus. - Vol.
101.-1972.-№2.-P. 128-129, 137; Emmons T. The Russian landedCentry and politics/T. Emmons II The
Russian Review, vol. 3. - 1974. -№ 3. -P. 269-270; Gleason A. Young Russia: The Genesis of Russian Radicalism
in the 1860"s I A. Gleason. - N.Y., 1980. - P. 121.

3 Подробнее об этом - см.: Карпачев М.Д. Истоки российской революции. Легенды и реальность/ М.Д. Кар-
пачев.-М., 1991.-С. 120-122.

4 См.: Berdyaev N. The Origin of Russian Communism/ Berdyaev N. - N.Y. - P. 9,12,48; Мережковский Д.С.
Поли. собр. соч./ Д.С. Мережковский. - СПб., 1912. - Т. XI. - С. 27-28; Зернов H.M. Русское религиозное
возрождение XX века. Глава 1/H.M. Зернов//Юность. - 1993. -№ 1.-С. 61-67.

8 ниями русской интеллигенции, в частности - русским народничеством. На Западе популярна теория об эволюции русского нигилизма в народничество. Таких взглядов придерживались, в частности, Дж. Веллингтон, Ф. Помпер и др. Среди советских учёных, сходную позицию разделяли такие видные исследователи нигилизма, как Ф. Кузнецов и Л. Варустин, называя нигилизм разновидностью народничества. Противоположную точку зрения представлял В. Переверзев, считая что нигилисты и народники - враги. Л. Искра, отмечая влияние Д. Писарева на отдельных народников, считает, что это две разные общественно-политические группы русской интеллигенции 1860-х гг.

Среди отечественных историков нигилизма наибольшее число исследований было предпринято в связи с изучением общественно-политической роли и публицистической деятельности Д. Писарева, поименованного нигилистом. Многоаспектность термина «нигилизм», углубленная к XX веку в связи с научным осмыслением западных «нигилистов» - А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, М. Хайдегера и др., привела исследователей к известным затруднениям. Отечественной историографией был сформирован комплекс главных научно-теоретических проблем в осмыслении русского нигилизма 1860-ых: 1. Как соотносится русский нигилизм (Д. Писарев) и русская революционная демократия (Н. Чернышевский) 2. Как соотносится нигилизм русский и нигилизм западный 3. Правомочно ли наименование «нигилист», предпосланное Д. Писареву. В последние годы в этот комплекс был включён также вопрос о соотношении нигилизма и антинигилизма в публицистике 1860-1870-ых гг., разрабатываемый отечественными литераратуроведами.

Литература о Д. Писареве огромна. Различные аспекты его деятельности исследуются публицистами охранительного лагеря 5 , представителями либе-рально-буржуазного направления, народничества, раннего марксизма и др.

См.: См.: Лихтенштадт О. М. Реалистические противоречия. По поводу некоторых статей Д. И. Писарева/ О. М. Лихтенштадт. - М., 1866; Л.Н. (Ларош Г. А.) Моралисты новой школы/ Г. А. Ларош // Русский вестник. - 1870. -№ 7. - С. 353-366.; Он же. Покойный Писарев и его читатели/ Г. А. Ларош// Русский вестник. - 1870. -№ 9. - С. 362-365; Циона И. Нигилисты и нигилизм/ И. Циона. - М., 1886; Де-Пуле М. Нигилизм как патологическое явление русской жизни/М. Де-Пуле//Русский вестник. - 1881. -№ П. -С. 73-123; Головний К.Ф. (Орловский) Русский роман и русское общество/ К.Ф. Головний. - СПб., 1904. - С.201-226.

9 В советское время различные аспекты публицистики и мировоззрения Д. Писарева рассматривают в 20-30-е годы В. Переверзев, В. Кирпотин, А. Горнфельд, М. Беляева, Е. Медынская, М. Покровский, Б. Козьмин. В 1940-1950-х гг. появляются интересные работы Е. Ярославского, Ш. Левина, Л. Плоткина, В. Кружкова, В. Прокофьева, В. Воробьева, Л. Ларионова и др. Наконец, к 1960-1970-м гг. в советской науке окончательно утвердился взгляд на Д. Писарева как на выдающегося революционного демократа. В этой связи необходимо было решить проблему «нигилизма Д. Писарева» соотношения идеологий «русского нигилизма» и «революционной демократии». В Советской исторической науке были предприняты попытки разрешения этой коллизии, однако концепции, предложенные различными группами советских историков (А. Новиков, М. Седов, Л. Искра с одной стороны, Б. Козьмин и Ф. Кузнецов и с другой), объясняющие особость нигилизма Д. Писарева и его отношение к русской революционной демократии содержат ряд спорных моментов и не дают однозначного ответа на поставленный вопрос. В третьей части настоящей диссертации мы подробно разберем различные трактовки нигилизма 1860-ых в советской исторической науке.

В последние годы исследования творчества и наследия Д. Писарева активизировались в связи с предпринятым ИМЛИ им. А. Горького РАН изданием Полного собрания сочинений и писем Д. Писарева. К 2004 году вышло уже 12 томов этого собрания. В ходе подготовки к изданию сочинений Д. Писарева было обнаружено и впервые опубликовано более 60 ранее неизвестных писем критика, также впервые опубликован студенческий дневник

6 См.: Шатров Н. (Гольцев В.А.). ДИ. Писареву/ В.А. Гольцев // Русская мысль. -. 1894. - № 9. - Отд. 2.. - С.
120-133; Соловьев Е.А. Д. И. Писарев. Его жизнь и литературная деятельность / Е.А. Соловьёв. - СПб. -
1899; Он же. Очерки из истории русской литературы XIX века/ Е.А. Соловьёв. - СПб., 1907. - С. 244-251;
Овсянико-Куликовский Д.Н. История русской интеллигенции: Итоги русской художественной литературы
XIX века. -Д.Н. Овсянико-Куликовский. - М., 1908. -Ч. 1. - С. 351-373.

7 См.: Михайловский Н. К. Литературные воспоминания и современная смута/ H.K. Михайловский. - СПб.,
1905. -Т.1.- С. 296-307; Протопопов М. А. Писарев/M.A. Протопопов//Русское богатство.-1895.-№ 1,-
Отд.2. - С. 35-59; Он же (подписано Морозов П.). Литературная злоба дня/ П. Морозов//Отечественные за
писки.-1877.-№ 1.-Отд.2.-С.1-47; Скабичевский А. М. История новейшей русской литературы 1848-
1906 гг. / A.M. Скабичевский. - СПб., 1906. - С.93-110; Иванов-Разумник Р.В. История русской общест
венной мысли/ Р.В. Иванов-Разумник. - СПб., 1907. T.2. - С. 66-94.

8 См.: Карелин Н. (Засулич В.И.) Д. И. Писарев/ В.И. Засулич//Научное обозрение. - 1900. -№ 3. -С. 479-
496; № 4. С.702-764. Боровский В. В. Д. И. Писарев (к 40-летию его смерти)/ В.В. Боровский//Литератур
ная критика/ В.В. Боровский. - M., 1971. С. 171-178.

10 Д. Писарева за 1857 год. Под эгидой ИМЛИ им А. Горького издаются также сборники «Мир Д.И. Писарева: исследования и материалы», что подчёркивает интерес к личности и творчеству великого русского критика со стороны современных учёных, историков литературы и журналистики.

Кроме нигилизма Д. Писарева малоисследованными в отечественной науке остаются концепции нигилизма представителей различных общественно-политических течений 1860-х гг. Некоторое исключение составляет почвенническая концепция нигилизма, исследовавшаяся через призму проблемы «нигилизма Ф. Достоевского», поставленной отечественным литературоведением в середине XX века. Ключевой здесь является работа Н. Будановой 9 . Лишь в последние годы появились подробные исследования антинигилизма и антинигилистической литературы, избавленные от тенденциозности оценок, свойственной литературоведению советского периода. Отметим, в этой связи, замечательную монографию Н. Старыгиной 10 .

Научная новизна: В настоящей диссертации впервые вопрос о русском нигилизме рассматривается через призму исследования общественно-политического, публицистического дискурса, на теоретико-методологических основах теории и истории журналистики. Исследование феномена нигилизма с точки зрения теории журналистики позволяет нам по-новому взглянуть на проблему русского нигилизма 1860-х годов, выработать новые подходы в его решении. В диссертации проясняются истоки формирования нигилистического вопроса в отечественной публицистике, прослеживаются тенденции, характер, динамика этого обсуждения. В настоящей работе впервые подвергаются глубокому рассмотрению нигилистические концепции публицистов не нигилистических групп - охранителей, либералов, славянофилов, почвенников. Проясняется вопрос закрепления названия «нигилист» за Д. Писаревым, впервые утверждается и обосновывается роль общественно-политического дискурса русской публицистики вокруг нигили-

9 Буданова Н.Ф. Две концепции нигилизма. Гл.2. - в кн.: Буданова Н.Ф. Достоевский и Тургенев: творческий
диалог/ Н.Ф. Буданова. - Л.,1987. - С.37-55.

10 Старыгина Н.Н. Русский роман в ситуации философско-религиозной полемики 1860-1870-ых годов/ H.H.
Старыгина. - М.: Языки славянской культуры, 2003. - 352 с.

стического вопроса в закреплении этого названия за лагерем журналистики, возглавляемым Д. Писаревым. Впервые подробно исследуется вопрос о так называемой «нигилистической журналистике».

Гипотезой настоящего исследования является предположение о наличии «нигилистического дискурса» в российской журналистике 1860-х гг., сформированного в ходе обсуждения нигилистического вопроса отечественными публицистами пореформенного периода. Нигилистический дискурс, т.е. тональность, характер, основные тенденции при обсуждении нигилистического вопроса в журнальной публицистике - предопределил и раскрыл для общества концептуальные, содержательные характеристики социально-политического феномена «нигилизма 1860-х годов». В ходе обсуждения нигилистического вопроса, состоялось окончательное закрепление названия «нигилист» за Д. Писаревым и публицистами «Русского слова».

Методика исследования: Кроме традиционно исторических методов анализа мировоззренческих установок, программ, исследования основных тенденций, присущих русскому нигилизму 1860-х годов, в работе используются методы концептуального содержательного анализа публицистики, а также социологический метод контент-анализа, для уяснения места «нигилистического вопроса» наряду с другими важнейшими вопросами отечественной публицистики начала 1860-х гг., и динамики интереса столичной прессы к этой теме, прояснения преобладающих аспектов темы нигилизма преимущественно разрабатываемых отечественной публицистикой в разные годы.

Иеточниковую базу диссертации составили публицистические и статьи и публичные выступления в печати ведущих публицистов, общественных и политических деятелей России 1860-1870-ых годов. По сути, в эти годы окончательно формируется «нигилистический дискурс отечественной публицистики». Определяющими датами при выделении хронологических рамок исследования стали: 1855 год - начало царствования Александра II, ознаменовавшееся периодом Великих реформ, а также 1881 год - год смерти императора от рук террориста-убийцы (революционные террористы воспринима-

12 лись обществом как наследники нигилистов-шестидесятников). В целом же, выяснение основных мотивов и тем нигилистического вопроса русской публицистикой завершилось к началу 1870-ых годов.

Основными источниками послужили наиболее известные издания обеих столиц (Москвы и Санкт-Петербург) 1860-ых годов. Газеты: «Век», «День», «Голос», «Иллюстрированный листок», «Книжный вестник», «Московские ведомости», «Наше время», «Санкт-Петербургские ведомости», «Северная пчела»; журналы: «Библиотека для Чтения», «Время», «Искра», «Отечественные Записки», «Русский вестник», «Русское слово», «Современник», «Странник», «Эпоха» и др. Изучались воспоминания современников эпохи -П. Валуева, Д. Милюкова, А. Никитенко, Н. Шелгунова и др. Публицистика и монографии ведущих общественно-политических деятелей, писателей, публицистов своего времени - А. Герцена, Ф. Достоевского, Н. Огарева, Н. Сер-но-Соловьевича, Н. Чернышевского. Литературные произведения 1860-1870-х относящихся к подгруппам так называемых «нигилистических» (авторы - Н. Чернышевский, В. Слепцов и др.) и «антинигилистических» (В. Клюшни-ков, Н. Авенариус, В. Крестовский и др.) романов. Нормативные и законодательные акты, иные официальные документы, проясняющие политику государства в отношении печати и борьбы с нигилизмом.

Структура и краткое содержание работы: Настоящая работа состоит из введения, трёх частей, заключения, списка источников и литературы. К работе имеются 3 приложения. Первая часть посвящена выяснению предпосылок и генезиса русского нигилизма. В первой главе - «Нигилизм и нигилистическое в русской журналистике. Проблема определения» - исследуется происхождение и история появления термина «нигилизм» в отечественном публицистическом дискурсе, углубление этого понятия в XX веке, в связи с включением в его контекст творчества западных нигилистов (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше и др.) Сопоставляются нигилизм западный, и нигилизм русский. Делается вывод о существовании в России 1860-х годов, во-первых, нигилизма, как некой тенденции в обществе и журналистике того времени, а во-

13 вторых, нигилизма - как течения, сложившегося после оформления в общественно-политическом дискурсе вопроса о нигилизме. Во второй главе первой части рассматриваются социальные, психологические и иные предпосылки роста нигилистических тенденций в обществе и журналистике пореформенной России. Анализируются воспоминания современников эпохи, рассматриваются концепции западной и отечественной исторической науки относительно русского нигилизма 60-х годов. Исследуется роль разночинной интеллигенции в росте нигилистических настроений в обществе, политические, идеологические, психологические предпосылки нигилизма. Осмысливаются работы российских теоретиков журналистики - Д. Стровского (о политических традициях в журналистике) и С. Шайхитдиновой (о теории мифического в журналистике), вырабатываются теоретико-методологические основы исследования нигилизма через призму теории журналистики.

Вторая часть работы рассматривает нигилизм, как тенденцию пореформенной журналистике. В первой главе исследуются новые веяния в отечественной журналистике рубежа 1850-1860-х годов в контексте роста нигилистических настроений. В этом контексте указываются такие факторы, как повышение уровня гласности, количественный рост обличительной литературы, политизация общественных настроений и публицистических выступлений, появление новых жанров - передовой статьи и внутреннего обозрения и др. Исследуется идеолого-политическая платформа крупнейших изданий того времени, их тиражи, степень влияния на общественные настроения периода роста нигилистических настроений. Во второй главе этой части исследуются основные мотивы отечественной публицистики 1860-х годов, в контексте роста нигилистических настроений в обществе. Устанавливается место вопроса о нигилизме среди других важнейших вопросов публицистики общественно-политического дискурса первой половины 1860-х гг.

В третьей части исследуется Русский Нигилизм, как общественно-политическое течение и русская «нигилистическая» журналистика 1860-х гг. В первой главе разбираются различные аспекты нигилистического вопроса,

14 поднимающиеся отечественной публицистикой в 1860-е гг. Прослеживается история и предпосылки формирования отрицательского дискурса в отечественной публицистике, определяется комплекс важнейших проблем и вопросов составивших для современников пореформенной эпохи т. н. «вопрос о нигилизме». Даётся сопоставительный анализ нигилистических концепций у различных идеологических, общественно-политических групп (охранительно-монархистской, славянофильской и почвеннической, либерально-западнической, революционно-демократического лагеря и нигилистов). Прослеживается динамика интереса к теме нигилизма на протяжении первой половины 1860-х гг., выявляются различные аспекты нигилизма, выходящие на первый план при обсуждении нигилистического вопроса в разные годы первой половины 1860-х. Во второй главе анализируется подробно охранительная концепция нигилизма на примере публицистики М. Каткова. В третьей - воззрения на нигилизм в революционно-демократической печати, на примере «Современника». Рассматривается концепция нигилизма у М. Антоновича, М. Салтыкова-Щедрина, Г. Елисеева, а также в контексте споров о нигилизме, рассматривается концепция «разумного эгоиста» Н. Чернышевского, как вариант «положительного отрицателя». В четвёртой главе даётся характеристика направлению Д. Писарева, получившему наименование «нигилистическое». Выясняются социальные и психологические предпосылки нигилизма Д. Писарева, сопоставляются направление Д. Писарева с общим направлением «Русского слова», взгляды Д. Писарева и русских революционных демократов. Выясняются политические, эстетические, общественные взгляды Д. Писарева и его товарищей по «Русскому слову», особенности публицистической манеры русских нигилистов. Разбирается эволюция концепции разумного эгоиста - мыслящего реалиста - мыслящего пролетария у Д. Писарева (пи-саревский вариант «положительного отрицателя») и др. В пятой главе выясняется правомочность выделения типологической группы «нигилистическая журналистика» в системе печати 1860-х гг., даются характеристики нигилистической журналистике, сопоставляются с представителями других течений

15 в журналистике - охранительной, революционно-демократической и др.

В Заключении делаются основные выводы по работе, прилагается список научной литературы и использованных источников.

В приложении к работе приводятся результаты двух контент-анализов. Первый - «основные мотивы отечественной публицистики в 1862 году», где выясняется место вопроса о нигилизме в ряду других важнейших вопросов в год опубликования романа «Отцы и дети». Второй контент-анализ - «тема «Нигилизма» в отечественной журналистике 1-ой половины 1860-ых гг.», где прослеживается динамика интереса крупнейших изданий к теме нигилизма. Также прилагается библиография статей о нигилизме в журнальной публицистике первой половины 1860-ых годов (1860-1866 гг.).

Научно-практическая значимость работы определяется актуальностью исследуемой проблематики, и состоит в том, что настоящая диссертация активно участвует в дискуссии современных российских и зарубежных исследователей по преодолению нигилизма и нигилистических тенденций в современном российском обществе. Материалы и научные выводы, полученные в ходе исследования могут использоваться при выработке социально-политических программ по преодолению общественной разобщённости и современного нигилизма в российском обществе; для разработки и реализации конкретных путей модернизации современных СМИ, с целью преодоления нигилистических тенденций и утверждения положительного идеала в современной журналистике; для совершенствования форм и методов работы высших учебных заведений, специализирующихся в области подготовки специалистов для СМИ, способствуя утверждению важнейших общественных задач журналистики - противодействию национальной разобщённости, выполнению журналистикой интегративной функции в российском обществе, как предпосылок преодоления общественно-политического нигилизма; также материалы и выводы диссертации могут быть использованы при составлении программ и в качестве учебного пособия по Истории отечественной журналистики и литературной критики второй половины XIX в.

Новые веяния в отечественной журналистике рубежа 1850- 1860-х годов в контексте роста нигилистических настроений

Термин «нигилизм» имел хождение в Европе ещё в средние века. Нигилистами тогда называли еретиков, неверующих, людей, безразличных к вере. В России впервые слово явственно прозвучало в 1829 году в известной статье Н. Надеждина «Сонмище нигилистов». Н. Надеждин, а за ним и другой его тогдашний сотрудник по газете «Молва» - знаменитый В. Белинский употребляли слово «нигилист» в значении «ничтожество». Н. Полевой и ранний М. Катков использовали его в значении «материалист», у С. Шевырёва -наоборот, нигилист - это крайний идеалист, П. Билярский приравнивает нигилизм к скептицизму, обо всех этих ранних употреблениях слов «нигилист» и «нигилизм» подробно говорит М. Алексеев в своей работе1, констатируя, что «с тем же колеблющимся и неопределённым значением слово это вошло в русский язык».

Однако подлинное и прочное вхождение этого обозначения в русский язык произошло после опубликования известного романа И. Тургенева «Отцы и дети». На этом сходятся все исследователи русского нигилизма. «Известное уже в первые годы XIX века, оно (слово «нигилизм») долго странствовало по философским трактатам, лишённое постоянной и яркой смысловой окраски, изредка употреблялось и в критических и полемических статьях, но его настоящая история начинается только с того момента, когда Тургенев применил его к типичной психологии шестидесятника. Внезапно, с чудодейственной быстротой оно приобрело новый смысл и силу влияния»

Слово «нигилист» было воспринято публицистами революционно-демократического лагеря с недоверием. Так М. Антонович, замечает: «Уже Тургенев окрестил это движение презрительной кличкой - нигилизм»4. Ему вторил другой критик «Современника» М. Салтыков-Щедрин: «Слово «нигилизм» пущено в ход Тургеневым... вывело их «благомеренных» из величайшего затруднения. Были понятия, были явления, которые они до тех пор затруднялись, как назвать; теперь этого затруднения не существует: всё это "нигилисты"5. В том же духе высказывался и А. Герцен6. Д. Писарев, признавший в Е. Базарове своего единомышленника, предпочитал называть новых людей этого лагеря не нигилистами, но «реалистами».

Однако слово «нигилист» оказалось очень живучим, гораздо более, чем на то могла бы претендовать просто «презрительная кличка». В 1869 году тот же А. Герцен размышлял о нигилизме уже как о полностью сложившемся течении с устоявшимся названием: «Тёмная ночь пала на Россию и в ней-то сложился, развился и окреп в русском уме тот склад мыслей, тот приём мышления, который назван нигилизмом».7

Среди отечественных и западных публицистов и ученых есть много различных толкований природы русского нигилизма, и его главных представителей - Д. Писарева, В. Зайцева и др., многие из этих толкований основаны на различном понимании значения самого слова «нигилизм». Рассмотрим некоторые из современных концепций нигилизма.

В общем смысле, нигилизм - это отрицание, отвергание некоторых принятых в обществе догм морали, ценностей и т.д. Споры начинаются, когда речь заходит о качестве этого отрицания (какое оно?), а также о том, что же отрицается (все ценности напропалую, или только некоторые, и, в таком случае, какие именно?).

В XX веке появляются различные концепции нигилизма, рассматривающие его в качестве социально-психологического феномена, присущего человечеству в целом, преодолевшего границы национальных государств. Основой для подобных концепций, стали дискуссии, ведшиеся с середины XIX века о соотношении нигилизма русского и западного.

В 1860 годах русский нигилизм воспринимался в качестве новейшей извращённой модификацией западничества. Эта точка зрения активнее всего развивалась в трудах публицистов славянофильского и околославянофильского толка (И. Аксаков, А. Григорьев, Ф. Достоевский, Н. Данилевский). Так Н. Данилевский в известной статье «Происхождение нашего нигилизма»8, старается проанализировать различия нигилизма западного, и русского, являющегося его порождением.

Исследователь ставит перед собою концептуальные вопросы, необходимые для уяснения связи нигилизма России и Запада: «Во-первых, если наш нигилизм явление подражательное, западный же - явление самобытное... , то как могло случиться, что наша интеллигенция... в сильнейшей мере одержима нигилистическим мировоззрением, чем интеллигенция западная? Во-вторых, если наш нигилизм - подражание, то почему предметом этого подражания в такой преобладающей степени стал именно нигилизм, а не другое какое явление, другой какой-либо плод европейской жизни и мыс-ли... ? В-третьих, нигилизм родился, развился, разросся и распространился у нас внезапно, в тот самый момент, как только представилась ему возможность высказаться в слове и деле. Как же объяснить эту быстроту и внезапность? Когда и как успела подражательность именно в этом одном направлении обхватить собою такую значительную часть нашей интеллигенции, чтобы оно могло стать господствующим?» .

Основные мотивы отечественной публицистики 1860-х годов в контексте роста нигилистических настроений в обществе

Рост нигилистических и протестных настроений в русском обществе в начале 60-х годов XIX века, периода, названного историками «первой революционной ситуацией в России», ознаменовался целым рядом социальных взрывов в стране - крестьянские стихийные бунты 1861-1862 годов, студенческие волнения 1861 года, Польское восстание 1863 года - события, в которых нигилистические настроения, бытовавшие в тогдашнем обществе, нашли наиболее яркое воплощение.

Эти же темы были в числе ведущих для всей журналистики того времени, крестьянский, студенческий, польский вопросы, а также новый психологический тип «нигилист», народившийся в стране и открытый литературой - вот темы, при обсуждении которых наиболее ярко проявлялись нигилистические тенденции отечественной журналистики. Собственно, палитра основных вопросов, обсуждаемых журналистикой в означенный период довольно широка. Составители «Краткого обозрения направления периодических изданий и газет и отзывов их по важнейшим правительственным и другим вопросам за 1862 г.» выделяют пять основных тематических блоков, обсуждение которых велось на страницах периодической печати. 1. Упразднение крепостного права {а. крестьянский вопрос; б. взаимоотношения сословий /дворянский вопрос/; в. вопрос о выкупе; г. о земских банках д. о преобразовании судебной части). 2. Финансово-экономические вопросы {а. государственная роспись доходов и расходов; б. по случаю заключения нашим правительством внешнего займа; в. улучшение налоговой системы). 3. О преобразованиях в различных частях управления {а. военной; б. городовом общественном управлении; в. народном просвещении; г. преобразования цензуры). 4. Вопрос о духовенстве, в т.ч. отзывы о расколах. 5. Вопросы, «коих инициатива принадлежит жизни общественной», куда составители «Краткого обозрения» относят в том числе полемику официальных изданий с А. Герценом, обсуждение нелегальных прокламаций, статьи о студенческих волнениях и др.

Нами был проведен контент-анализ ведущих российских журналов с целью определения самых обсуждаемых вопросов в русской журналистике за 1862 год, год публикации романа И. Тургенева «Отцы и дети». Полученные данные представляем в сводной таблице.

Основные мотивы публицистики русской прессы за 1862 год

Общественные вопросы, которые авторы вышеуказанного обозрения поставили лишь пятым пунктом в списке наиболее важных тем, обсуждаемых в журналистике, вернее следовало бы поставить на первое место, потому что в эпоху общественного подъёма в стране, именно проблемы, в обсуждении и формулировании «коих инициатива принадлежит жизни общественной» выходят на первый план. Приобретают острое политическое звучание. Да и в рамках иных из перечисленных блоков именно общество в лице прессы и других своих институтов ставит и формулирует конкретные вопросы к власти, обнаруживает и указывает на существующие проблемы, исследует возможные пути решений.

Мы видим, что в большинстве из исследуемых нами изданий (исключение составляют лишь «Русский вестник» и газета «День») общественные вопросы занимают первое место, опережая в количественном отношении даже статьи по крестьянскому вопросу, которые однако прочно удерживают вторую позицию (см. таб. 1.).

Духовные вопросы имели важное значение и широко обсуждались в отечественной прессе, особенно в связи всплеском материалов, посвященных раскольникам. Кроме этого появлялись статьи, рассказывающие о социальных условиях жизни духовенства. Интерес к социальной стороне жизни духовенства был подогрет в частности первыми намеками, появившимися в прессе, о связи нигилистов с духовным сословием. Впрочем сами, так называемые «нигилистические» издания не проявляли в этом вопросе большого интереса.

Вопрос о «нигилизме» в публицистике М. Антоновича, Г. Елисеева, М. Салтыкова-Щедрина

«Отрицание во имя пользы». Концепция нигилизма у Н. Чернышевского Н. Чернышевский практически не участвовал в спорах о сущности нигилизма, последние годы до ареста занимавшись в большей степени политико-экономическими вопросами. Проблема адекватности - неадекватности названия «нигилист» мало его волновала. Более всего он хотел прояснить сущность своего направления, а также, будучи вождём и идейным лидером для передовой молодёжи, желал задать ориентиры, указать приверженцам своей партии верный путь, направление развития, род деятельности, которому они могли бы посвятить себя в современной России. Он задавал новую мораль для тех, кто был недоволен старой моралью. В этом смысле, сам Н. Чернышевский являл собой воплощенный положительный тип «отрицателя». Собственно же литературный тип, предложенный Н. Чернышевским вместо отжившего «нигилиста» получил название «разумный эгоист».

Герои Н. Чернышевского - «новые люди» - безусловно отрицают, но основанием их отрицания служит польза. Категория «пользы», вводимая Н. Чернышевским становится мерилом для всех человеческих поступков, для любых теорий, любых общественно-политических явлений. «Польза» человека-субъекта, совершающего тот или иной поступок исходя из своих эгоистических интересов, перерастает в «пользу» коллектива. Человек осознает, что в его интересах, в его «пользу» будет отказаться частично от некоторых своих привилегий.

Итак, новый человек - разумный эгоист - может отказаться от личных удовольствий и некоторых своих прав и привилегий, превышающих необходимое, однако это не будет жертвой323, это осуществляется во имя общей «пользы», но в этой общей «пользе», эгоист видит и осознаёт свою личную «пользу». Именно личная «польза», возвысившаяся до своей сопряжённости с общественной «пользой» - главная движущая сила и обоснование всех поступков разумного эгоиста.

Способность к самоотречению «новых людей», обусловленная пользой, мыслится Н. Чернышевским главным человеческим качеством, способным привнести в общество новую мораль. Поэтому вовсе неслучаен и подчеркнутый аскетизм Рахметова, критически оценивавшийся Д. Писаревым.

На первый план Н. Чернышевский выставляет идею «пользы», превращенной из категории, присущей отдельному индивидууму (каковой она и остаётся до сих пор в капиталистических странах) - в «пользу» социалистическую. Н. Чернышевский подмечает, что «если бы он (Д. Лопухов - А.Б.) стал объяснять, что такое «выгода», о которой он толкует с Верочкою, быть может, Марья Алексевна (мать Веры Павловны - А.Б.) поморщилась бы, уви дев, что выгода этой выгоды не совсем сходна с ее выгодою» .

По-новому осмысливаемая «польза» становится оправданием того духа отрицания, которое присутствует в каждом из так называемых «новых людей». Впервые постулат о пользе формулируется в романе в известном разговоре Д. Лопухова и Веры Павловны. Тезис о пользе произносится Д. Лопухо-вым в контексте философском, как нечто противоположное идеализму: «То, что называют возвышенными чувствами, идеальными стремлениями, - всё это в общем ходе жизни совершенно ничтожно перед стремлениями каждого к своей пользе, и в корне само состоит из того же стремления к пользе» .

Герой Н. Чернышевского в разговоре с Верой Павловной опровергает все обычные обвинения, которые приписывали нигилизму его противники: «-Теория должна быть сама по себе холодна. Ум должен судить о вещах холодно. // - Но она беспощадна! // - К фантазиям, которые пусты и вредны // -Но она прозаична! //- Для науки не годится стихотворная форма... эта теория холодна, но она учит добывать тепло... эта теория безжалостна, но, следуя ей, люди не будут жалкими предметами праздного сострадания. Эта теория прозаична, но она раскрывает мотивы жизни, а поэзия в правде жизни»326.

Итак, материалистический, позитивистский взгляд, усвоенный из передовой философии и естествознания, принимается сознанием, переносится на явления жизни. Концепция «отрицание во имя «пользы», начавшись с вопросов философских и эстетических, перекинулось и на взаимоотношения мужчин и женщин, которые теперь строятся по иному принципу, нежели раньше, начиная с того, что сами первые чувства теперь возникают по-иному (не по эстетическому влечению, но от осознанной «пользы»), заканчивая тем, что разрушается привычный уклад семьи, и жизнь в браке строится уже по совершенно новым принципам.

Социально-психологические предпосылки «нигилизма» Д. Писарева

Тональность русского нигилизма (та, которую мы непременно отмечаем, читая произведения Н. Добролюбова, Д. Писарева, В. Зайцева и др.), его непримиримость по отношению к противникам, его нарочито боевой до агрессивности тон более всего обусловлены личностными характеристиками, психологическими и социальными его главных представителей в отечественной публицистике. В этой связи особый интерес представляют свидетельства людей, знавших Д. Писарева задолго до начала им журналистской деятельности, и приобретения первой известности, в годы формирования его личности, мировоззрения, социальных и политических убеждений.

Вот характеристика Д. Писареву-ребёнку данная его дядей по матери: «Капризничать и ослушаться не мог Дмитрий Иванович уже по одному тому, что с детства обладал замечательным смыслом и тактом. Что бы ни приказали ему, как бы бестолково ни было от него требование со стороны старших, он беспрекословно и немедля всё исполнял»344. Когда скончался император Николай 1, гимназист Дима Писарев отписывает матушке: «Это меня бесконечно печалило в течение этих двух дней, между тем - я даже редко видел государя вблизи, и я его не знаю, но это - врождённое чувство привязанности к монарху, так что это ужасное событие заставило меня даже много плакать!»345 И это говорит будущий нигилист, шельмовец Самодержавия! В студенчестве уже Писарев пишет в ответ приглашавшим его к сотрудничеству авторам тайного студенческого журнала «Вестник Свободомыслия»: «Благородный жар ваш увлёк вас слишком далеко и заставил забыть необходимую внешнюю осторожность, которою даже в наше время необходимо прикрывать смелые, благородные идеи. В нас говорила не трусость, не жажда смирения - нет! То была любовь к общему делу, но любовь предусмотрительная, любовь к свободе... которой мы не хотели терять из-за памфлета и смелых злословий»346. И это слова будущего автора пгтррйтттего пямфпртя о брошюре Шедо-Ферроти, в защиту А. Герцена, где

Шедо-Ферроти, в защиту А. Герцена, где содержался призыв к свержению самодержавия, за что автор, которому не было ещё 22 лет был заключён в Петропавловскую крепость!

Всё это свидетельствует о резком перевороте в жизненных позициях, глубоком личностном кризисе, произошедшим с Д. Писаревым в период 1859 - 1860 годов. К тому времени, Д. Писарев уже начал свою работу на журналистском поприще, в журнале для девиц «Рассвет», издававшемся артилле-ристским офицером В. Кремпиным. Д. Писарев в этом умеренно-либеральном издании, направление которого сам критик иронически оценивал как «слащавое, но приличное»347 - с начала 1859 вёл «библиографический отдел». По свидетельству Д. Писарева, «Библиография моя насильно вытащила меня из закупоренной кельи на свежий воздух и этот переход доставил мне греховное удовольствие» . Читая прогрессивную литературу того времени, Д. Писарев всё больше понимал, что реальная жизнь не соответствует той её трактовке, которую преподносила официальная идеология, и на которой, собственно, воспитывали Д. Писарева его первые домашние учителя. Поэтому, именно в это время появляется в произведениях молодого литературного критика тема «эмансипации личности». Позже - тема эмансипированной личности будет центральной для всего творчества Д. Писарева, найдёт своё отражение в писаревской концепции «мыслящего реалиста».

Борьбу за освобождение своей личности он начинает с выработки «теории эгоизма». Он демонстративно отрицает дворянские представления о долге, нравственности, совести, что приводило его, как и некоторых других молодых людей его времени, к высказываниям, граничащим с аморальностью349. Но как только Писарев отстоял в борьбе с родными и близкими свое право на самостоятельность, он навсегда отказался от подобных высказываний.

По справедливому замечанию Л. Искры, «В 1859 г. писаревская «теория эгоизма» еще не является теорией «разумного эгоизма». Это обычная разновидность индивидуализма. Работая в умеренно-либеральном «Рассвете», он не мог выступить с проповедью эгоизма. И все же он высказывался против морали крепостнического общества»; «Разрыв с крепостнической моралью осуществлялся им с позиций индивидуализма, который был прогрессивным явлением по сравнению с моралью феодального общества»350.

«Расссветный» Д. Писарев разительно отличается от позднего, привычного нам. Хотя уже здесь он выступает противником красоты, отвлечённой от формы, суть: чистой эстетики. Но, ставя на первое место личность -творящую, стоящую над «общим идеалом» (общественными интересами), он скорее «остаётся на уровне старой «эстетической критики», а из современных критиков ближе всего стоит к позиции Дружинина с его идеей «искусства для искусства»351. Трудно поверить, что за год его воззрения изменятся кардинально. Те поэты, которые вызывали восхищение молодого Писарева как апологеты свободного личностного творчества - А. Фет, Л. Мэй и другие, будут шельмоваться им наиболее яростно, в позднейших статьях он заявит о том, что каждое литературное произведение должно служить пользе общественной, и не может сбыть создаваемо одним голосом «внутреннего инстинкта» - вдохновения.

Другим общественно-литературным течением середины 60-х годов, снимавшим крайности западников и славянофилов, было так называемое "почвенничество". Духовным его вождем был Ф. М. Достоевский, издававший в эти годы два журнала - "Время" (1861-1863) и "Эпоха" (1864-1865). Сподвижниками Достоевского в этих журналах являлись литературные критики Аполлон Александрович Григорьев и Николай Николаевич Страхов.

Почвенники в какой-то мере унаследовали взгляд на русский национальный характер, высказанный Белинским в 1846 году. Белинский писал: "Россию нечего сравнивать со старыми государствами Европы, которых история шла диаметрально противоположно нашей и давно уже дала цвет и плод... Известно, что французы, англичане, немцы так национальны каждый по-своему, что не в состоянии понимать друг друга, тогда как русскому равно доступны и социальность француза, и практическая деятельность англичанина, и туманная философия немца".

Почвенники говорили о "всечеловечности" как характерной особенности русского народного сознания, которую наиболее глубоко унаследовал в нашей литературе А. С. Пушкин. "Мысль эта выражена Пушкиным не как одно только указание, учение или теория, не как мечтание или пророчество, но исполнена и м н а д е л е, заключена вековечно в гениальных созданиях его и доказана им,- писал Достоевский.- Он человек древнего мира, он и германец, он и англичанин, глубоко сознающий гений свой, тоску своего стремления ("Пир во время чумы"), он и поэт Востока. Всем этим народам он сказал и заявил, что русский гений знает их, понял их, соприкоснулся с ними как родной, что он может п е р е в о п л о щ а т ь с я в них во всей полноте, что лишь одному только русскому духу дана всемирность, дано назначение в будущем постигнуть и объединить все многообразие национальностей и снять все противоречия их".

Подобно славянофилам почвенники считали, что "русское общество должно соединиться с народною почвой и принять в себя народный элемент". Но, в отличие от славянофилов, (*10) они не отрицали положительной роли реформ Петра I и "европеизированной" русской интеллигенции, призванной нести народу просвещение и культуру, но только на основе народных нравственных идеалов. Именно таким русским европейцем был в глазах почвенников А. С. Пушкин.

По словам А. Григорьева, Пушкин "первый и полный представитель" "общественных и нравственных наших сочувствий". "В Пушкине надолго, если не навсегда, завершился, обрисовавшись широким очерком, весь наш душевный процесс", наши "объем и мера": все последующее развитие русской литературы - это углубление и художественное осмысление тех элементов, которые сказались в Пушкине. Наиболее органично выразил пушкинские начала в современной литературе А. Н. Островский. "Новое слово Островского есть самое старое слово - народность". "Островский столь же мало обличитель, как он мало идеализатор. Оставимте его быть тем, что он есть - великим народным поэтом, первым и единственным выразителем народной сущности в ее многообразных проявлениях..."

Н. Н. Страхов явился единственным в истории русской критики второй половины XIX века глубоким истолкователем "Войны и мира" Л. Н. Толстого. Свою работу он не случайно назвал "критической поэмой в четырех песнях". Сам Лев Толстой, считавший Страхова своим другом, сказал: "Одно из счастий, за которое я благодарен судьбе, это то, что есть Н. Н. Страхов".

Facebook

Twitter

Вконтакте

Одноклассники

Google+