Формулу я мыслю следовательно существую предложил. Я мыслю, — значит, существую

Цикл: "Философские аспекты человековедения"

Введение

Вашему вниманию предлагается статья из цикла: "Философские аспекты человековедения", которая написана специально для него в дополнение к уже имеющимся шести, перенесённым из цикла: "Параллельные миры" из-за несоответствия его тематике. Настоящая статья разработана в свете новых задач по развитию и продвижению человековедения, в том числе, для лучшего понимания и интерпретации некоторых его релевантных положений и категорий в соотнесении с известными положениями философии, в данном случае, с декартовским: "Мыслю, следовательно, существую".

Важнейшей задачей статьи является осмысление утверждения Р. Декарта и сложившегося в результате разнополярных, нередко весьма сложных философских размышлений о природе человека, неоднозначного положения, когда разнообразной информации накоплено много, а люди не стали знать больше и определённее о себе и способах решения своих проблем. В статье показывается, что исходя из системного понимания сущности человека, важнейшим условием реализации которой является развитие и совершенствование его разума и тела, возможна другая, лучшая жизнь. В её приближении видят своё предназначение человековедение и природосообразная педагогика, которые уже сейчас способны давать знания и учить человека действовать разумнее.

1. "Мыслю, - следовательно, существую". Авторская мысль и её значение

"Мыслю, следовательно, существую" (лат.- Cogito, ergo sum) - философское утверждение, которое Р. Декарт (в латинском звучании Картезий) /1596 - 1650/ - французский математик, философ, физик и физиолог, создатель аналитической геометрии и современной алгебраической символики, предтеча рефлексологии, представил как истину, которую не следует понимать как умозаключение, его суть - в очевидности существования человека как мыслящего субъекта. Более точно фраза звучит, как "Dubito ergo cogito, cogito ergo sum" - "Я сомневаюсь, значит, мыслю; я мыслю, значит существую". Если факт мышления и существования можно оспаривать, то сомнение, как один из модусов мышления, считал Р. Декарт, неоспоримо. И ещё, поскольку слово "существовать" имеет разные определения, будет точнее при переводе этого выражения использовать слово "Sum" на русском языке, как "Я есть". Таким образом, правильнее всего утверждение Р. Декарта звучит как "Я сомневаюсь, значит, я есть".

Заметим, что Декарт, несмотря на свой скептицизм, исходил из существования Бога, так как мы знаем о нём, а не придумали его, при этом в физике выступал, как материалист. Единственным источником знаний Р. Декарт считал разум, а важнейшим методом познания - дедукцию. Разум критически оценивает опытные данные и выводит из них скрытые в природе истинные законы на математическом языке. При умелом применении нет пределов возможностям разума! Самодостоверность сознания, равно как и теория врождённых идей, является исходным пунктом картезианской гносеологии. Своими трудами Декарт оказал огромное влияние на последующую науку и философию: философия как точная наука (Б. Спиноза), построение метафизики на базе учения о душе (Дж. Локк, Д. Юм)...

Чтобы лучше понять Р. Декарта, приведём выдержку из его "Первоначал философии" (1644): "так как мы рождаемся детьми и составляем разные суждения о вещах прежде, чем достигнем полного употребления своего разума, то многие предрассудки отклоняют нас от познания истины; избавиться от них мы, по-видимому, можем не иначе, как раз в жизни усомниться во всём том, в чём найдём хотя бы малейшее подозрение недостоверности... Если мы станем отвергать всё то, в чём каким бы то ни было образом можем сомневаться, и даже будем считать всё это ложным, то хотя легко предположим, что нет никакого Бога, никакого неба, никаких тел, ни рук и ног, однако же, не предположим также и того, что мы сами, думающие об этом, не существуем: ибо нелепо признавать то, что мыслит, в то же самое время несуществущим. Вследствие чего, это познание: я мыслю, следовательно, существую, - есть первое и вернейшее из всех познаний, встречающееся каждому, кто философствует в порядке. И это - лучший путь для познания природы души и её различия от тела; ибо, исследуя, что же такое мы, предполагающие ложным всё, что от нас отлично, мы увидим совершенно ясно, что к нашей природе не принадлежит ни протяжение, ни форма, ни перемещение, ничто подобное, но одно мышление, которое вследствие того и познаётся первее и вернее всяких вещественных предметов, ибо его мы уже знаем, а во всём другом ещё сомневаемся."

Задолго до Декарта аналогичный аргумент предложил Августин Блаженный в книге "О граде Божьем" (кн. ХI, 26), Si fallor, sum (Если я ошибаюсь, я существую), однако, различие между ним и Декартом заключается в контексте, целях и следствиях аргумента. Августин, заглядывая в душу с верой, приходит в результате применения аргумента к Богу; Декарт заглядывает в свою душу с сомнением и приходит к субъекту, сознанию, res cogitans (мыслящей субстанции). Есть упоминания о высказывании этого или подобных утверждений и другими авторами, но в научно-исторической практике оно прочно закрепилось за Р. Декартом, не оставляя равнодушными многих философов и мыслителей.

Например, не очевидно, что сущность человека вполне выражает одно мышление, более того, и познаётся оно, особенно его творческие аспекты, отнюдь не первее и вернее "всяких вещественных предметов", а вот так называемое "всякое другое", подразумевающее бренное тело, познаётся и известно гораздо лучше. Можно предположить, что на это наложили свой отпечаток религиозное образование Р. Декарта, и время, в которое он жил, когда инквизиция едва не замучила Галилея, а его самого обвинили в ереси, из-за чего ему пришлось уехать в Голландию, где он прожил двадцать лет и также подвергался нападкам протестантов. Измученный многолетней травлей за вольнодумство, в 1649 году Декарт по приглашению шведской королевы переехал в Стокгольм, где вскоре заболел пневмонией и умер.

"Я сомневаюсь, значит, я есть" - красивое, мудрое, но гиперболизированное утверждение. Подобное в определённой степени присуще и другим не менее известным утверждениям, например, принадлежащим Сократу: "Я знаю, что ничего не знаю" или Протагору: "Человек - мера всех вещей". Разумеется, это ни в коей мере не приуменьшает их значения и каждое из них несёт в себе большой смысл, однако, и философы-современники и потомки названных мыслителей, не раз упоминая эти утверждения, критиковали и уточняли, а иногда и не принимали их. Например, Т. Гоббс в полемике с Р. Декартом отверг существование особой мыслящей субстанции, доказывая, что мыслящая вещь есть нечто материальное, а Г. Лейбниц писал: "Я не побоюсь сказать, что нахожу гораздо больше достоинств в книгах Аристотеля, чем в размышлениях Декарта." Тем не менее, и теперь к философии Р. Декарта нередко обращаются участники многочисленных дискуссий по проблемам философии сознания и когнитивной психологии.

Будет справедливым назвать ещё несколько имен выдающихся философов и мыслителей, которые в той или иной мере спорили или соглашались с Декартом - это Б. Спиноза и Д. Локк, Д. Юм и И. Кант, Г. Гегель и Л. Фейербах, Вл. Соловьёв и Н. Бердяев, М. Хайдеггер и Ж. Сартр. И этот список можно было бы расширить ещё, но задача статьи не в анализе пантеизма Спинозы или сенсуального эмпиризма Локка, скептицизма Юма или субстациональности души Канта, диалектики и феноменологии духа Гегеля или антропологизма и материализма Фейербаха, теософии и теократии Вл. Соловьёва или христианского экзистенционализма (персонализма) Бердяева, неприятия метафизики и трансцендентирования Хайдеггера или атеистического экзистенциализма и левого свободолюбия Сартра... Она - в другом.

Во-первых, отметить многообразие вплоть до противоположности взглядов разных мыслителей на природу человека и его бытие, мышление и способы познания. Во-вторых, показать, что это многообразие нередко весьма сложных и неоднозначных представлений о важнейших для каждого человека вещах как бы живёт своей жизнью, недоступное или ускользающее от понимания большинством людей. В-третьих, сказать об отсутствии хотя бы корпоративной, не говоря уже о более широкой, социальной воли к поиску некоего, если не консенсуса, то способа сближения или обобщения философских представлений о человеке, его сущности и смысле жизни. В-четвёртых, с помощью человековедения попытаться преодолеть эту неопределённость и помочь людям лучше понимать и реализовать себя.

Заметим, что мы уже не раз (см. статьи цикла: "Философские аспекты человековедения" - "Размышляя о сущности и смысле жизни человека" и "О неоднозначности и определённости сущности человека") писали о проблеме соединения разнообразных представлений о человеке и его сущности. Можно предположить, что они как бы заряжены однополярно и отталкиваются, но также возможно и то, что их и не пытаются соединить либо обобщить, в силу того, что преобладающие жизненные устремления людей в другом... Имеет право на существование также мысль о том, что такое соединение невозможно... Как бы то ни было, в результате этих нередко весьма сложных философских размышлений люди не стали знать больше и определённее о себе, и это чревато для них не только экзистенциальным вакуумом, как говорил В. Франкл, но опасно для жизни, если вспомнить хотя бы мировые войны и революции XX века и катаклизмы начала XXI. Последнее побуждает к серьёзному анализу сложившегося положения и поиску выхода из него ибо, если мы - люди, существуем, то должны мыслить и что-то делать!

2. Человек - человековедение - жизнь

Общеизвестны три варианта происхождения человека: божественное, инопланетное и земное. Каждый из них имеет своих апологетов и по своему неоднозначен ибо, если человека создал Бог по образу и подобию своему, то его творение в массе своей весьма несовершенно, а душа - сознание, мышление отделены от тела... Если принять за основу инопланетное происхождение человека, то в этом случае естествен вопрос: а там из чего и как он произошёл?.. Наконец, если человек возник на Земле, то каким образом: от обезьяны в порядке развития-эволюции или от совершенного пращура в результате инволюции-деградации?.. В любом случае-варианте, нет достаточных данных для доказательства его верности, ну, а если ещё и учесть позицию, с которой человек может изучаться и оцениваться, например, - сенсуализма или рационализма, идеализма или материализма, метафизики или диалектики, а этим перечень позиций далеко не исчерпывается, то и получится, что человек - это нечто неопределённое, изменяющееся, "находящееся в авантюре собственного преображения" (П. Гуревич)...

Таковы философская антропология и философия человека, собравшие много различных представлений о человеке и его сущности и не определившие её, напоминая этим искусство живописи во всём его многообразии. Но если искусство бывает прекрасно своей неоднозначностью в отображении человека, вспомним "Мону Лизу" Леонардо Да Винчи, то от науки люди вправе ожидать необходимых и полезных знаний, которые должны содействовать улучшению их жизни!.. Пытаясь преодолеть эту неопределённость человека, человековедение пошло от него самого и его биосоциальных потребностей и действий и, оценивая их по необходимости и пользе, выделило важнейшие основания и свойства его сущности. В опоре на них и в контексте системного видения человека, как части социума и природы, человековедение определило его как объективную и развивающуюся, разумную психофическую сущность с имманентными ей задачами существования.

Эти задачи - самосохранение, продолжение рода и улучшение вида. Их необходимость для человека в состоянии определить его разум по степени полезности. При этом наибольшей степени полезности или высшей пользе человека соответствуют действия для улучшения вида, реализуемые в контексте осознания и осуществления его жизненной необходимости, которую по-крупному составляют процессы самопознания и реализации сущности. В свою очередь реализация сущности человека складывается из самовоспроизводства и самореализации, составляющих основу содержания задачи самосохранения. Нормальное расширенное самовоспроизводство и эффективная самореализация человека, предполагающие и наилучшее продолжение рода, в идеале представляют собой многоуровневую, двухконтурную систему природосообразной жизни, важнейшим условием реализации которой является увеличение внутренней (в противовес внешней энергии захвата жизненных ресурсов - обогащения) энергии разума-развития и совершенствования для накопления позитивных видовых признаков!

Последнее подтверждает значимость утверждения Р. Декарта, но и предполагает его уточнение в том, что жизненная необходимость, выражающая сущность человека в её реализации, состоит не только в мышлении, но и в сообразных сущности действиях, способствующих совершенствованию человека и улучшению его жизни. Впрочем, со времён Декарта жизнь стала значительно лучше, хотя и не во всём и не для всех, иначе говоря, ещё не все люди могут жить хорошо, тем более, улучшая себя. Этому препятствуют не только расхождения в понимании сущности человека, но и невозможность достижения высшей пользы в одиночку, без согласия с социумом и окружающей природой, органической частью которых он является.

К сожалению, современные жизненные ценности, будучи отражением уровня их развития, способствуют не сближению людей, что было бы естественно, а разобщению между собой и природой. Важнейшая и объективная причина такого существования людей, - недостаточный уровень мышления или развития их разума и власть инстинктов и желаний, к исполнению которых стремятся многие и нередко придаются те, кто достигает материального благополучия или высокого положения... По-видимому, для характеристики данной ситуации уместна такая интерпретация утверждения Декарта: "Я существую так потому, что недостаточно мыслю и живу своими желаниями!"

Известно, что по мере духовного развития жизненные интересы людей изменяются от примитивного животного потребления к совершенствованию и творчеству, однако, и в XXI веке ещё велика степень примитивизации поведения людей. Что существенно, - самым ценным для людей являются, как ни странно, не они сами и их жизнь, развитие и совершенствование, а личное обогащение и власть, которые представляются важнейшим условием улучшения жизни. Увы, превалирующие желания и устремления людей могут быть удовлетворены, в том числе, нечестно или преступным путём...

Можно ли и как изменить-улучшить жизнь людей? Исторический опыт показывает, что это очень непросто и отнюдь не всегда достижимо путём революционного свержения существующей власти и изменения социального устройства... Как быть? Совершенствовать экономические и социальные отношения, государство и право, науку и технику? Легко сказать, имея в виду, что перечисленное существует не само по себе, а в определённой взаимозависимости с людьми, их формирующими, и в условиях так называемой инерционности или консерватизма социальных отношений. То есть, пытаясь улучшить жизнь, как это было в России в 1917-м году, нельзя отрывать человека от общества и наоборот, навязывая людям социальные и экономические отношения, которые не адекватны их развитию...

Что ж, коммунизм очевидно преждевремен, капитализм объективен, но сопряжён со множеством проблем... Какая же форма социально-экономических отношений перспективна с позиций человековедения? Прежде всего, оно считает неактуальным понятие социально-экономической формации и предлагает разделить его экономическую и социальную составляющие, которые обладают относительной самостоятельностью и производны изменяющемуся в контексте их видового развития менталитету людей в отношениях собственности и социальной организации. Частная собственность и рыночная конкуренция по мере развития человека и его разума будут постепенно видоизменяться в пользу более общих форм собственности вплоть до её отмены и рационализации управления взамен стихийных рыночных регуляторов. Общественная организация, уже претерпевшая изменения в сторону демократизации и социализации для обеспечения достаточного прожиточного минимума большинства населения за счёт прогрессивного налогообложения и перераспределения бюджетных средств, близится по своей сути к социализму, но по мере развития человека перестанет существовать за ненадобностью... Можно говорить об успехе социал-демократии, как проявлению прогрессирующего, хотя и крайне медленно, разумного начала в человеке, однако, оно пока не имеет фундаментальной научной основы. И здесь мы подошли к тому, что выражает логику нашего человековедения, которое не только, как может показаться некоторым, декларирует необходимость природосообразного поведения, но и обосновывает его, исходя из рационального системного понимания сущности человека, которая состоит в необходимости и пользе непрерывного развития и совершенствования разума и тела, благодаря которым человек стал разумным и которые являются кардинальным условием решения задачи улучшения вида.

3. Мыслю, - следовательно, делаю то, что необходимо и полезно!

Как и всё живое на Земле, человек находится в развитии, о чём свидетельствует множество инстинктов, сформировавшихся в разные периоды его существования, около сотни атавизмов и рудиментов его организма и разум, поднявший его над братьями меньшими. Последний, как сила мышц и социальность человека, проявляется не сразу при рождении, а формируется постепенно, предполагая регулярную тренировку. На соматическом уровне функции организма регулируются нервной системой, на индивидуальном - управляются инстинктами и разумом, которые при преимуществе последнего организуют также и социально-природные взаимодействия человека. Всё это вмещает тело, которое вместе с разумом, реализуемым одним из его органов-мозгом и определяющим духовное начало человека, составляют его существо.

Способен ли человек владеть собой и прежде всего контролировать свои инстинкты? Кажется, они спрятаны так глубоко и проявляются как бы сами по себе, что ему остаётся лишь следовать им? Если это адекватно потребностям человека или ситуации, в которой он находится, то и ладно. Но человек сформировался, и теперь в немалой степени существует в изменяющихся условиях, а порой и в борьбе за существование, потому рефлексивными программами поведения ему не обойтись, - нужны гибкие оперативные и верные стратегические решения и действия! Если животные однозначно следуют инстинктам, то человек с помощью разума потенциально способен анализировать свои инстинкты и желания и реализовать те из них, которые необходимы и полезны! Впрочем, как показывает жизнь, эта способность не всегда и вполне реализуется людьми, - ими правят не необходимость и польза, а желания, выгода и потребительство, порождаемые эгоизмом частной собственности и индивидуального благополучия, достигаемого нередко за счёт других, и очень многих, когда речь идёт о больших состояниях... Подобное не случайно, свидетельствуя о том, что люди находятся на некотором этапе исторического развития-движения от примитивного выживания к совершенной видовой самореализации.

Этот процесс объективен и имеет свои внутренние логику и темп, но его возможно немного ускорить, помогая человеку в самопознании и осознании и реализации жизненной необходимости и пользы самосовершенствования. В этом видят свою задачу человековедение и природосообразная педагогика, которые уже сейчас способны давать знания и учить человека действовать разумнее. Не нужно доказывать, что в интересах каждого необходимо и полезно оптимизировать обмен веществ и информации с окружающим миром, обеспечивать норму двигательной и интеллектуальной активности, гармонизировать тело и дух, развиваться и совершенствоваться в непротиворечивом взаимодействии с людьми и природой!

Очевидно, что человек - это не только мышление (разум), но и тело (движение, действие), - потому одного мышления, как у Р. Декарта, для выражения человека недостаточно... Если не двигаешься, - мышцы слабеют и деградируют, порождая сердечно-сосудистые проблемы, а если перестать или мало мыслить, - тупеешь и дичаешь, приближаясь к животным... Любопытные альтернатива и перспектива, не правда ли? А ведь, у тела и психики немало других потребностей, выражающих их желаний и связанных с их удовлетворением удовольствий, мера которых имеет большое значение для человека. При недостатке удовольствий у человека возникает чувство неудовлетворённости и даже неполноценности, при избытке - вероятно пресыщение. Неоптимальность структуры потребления, как и неисполнение важных для жизни индивидуальных действий, социальных обязанностей и правил природопользования чреваты для человека проблемами здоровья, развития и самореализации.

И такого в жизни немало, наводя на мысль о том, что людям не достаёт чего-то очень важного, того, что должен знать и уметь каждый. Но философы говорят, что люди различаются между собой и изменяются во времени и обстоятельствах, что определить ни их, ни смысл их жизни нельзя... Не странно ли это, в то время как биологи и психологи, врачи по болезням тела и психики, родители и педагоги имеют дело с конкретными людьми, как и существуют мера их потребностей и желаний, соотношения прав и обязанностей, желаемого и необходимого! То есть, можно говорить не только о существовании природы человека вообще, но и в частности, как и, отмечая различия людей, не забывать о том, что у них много общего. В противном случае, как тогда человека лечить и учить - другим, и как ему вести себя, чтобы становиться лучше и улучшать жизнь вместе с другими людьми!

Можно относиться к происходящему, как данности, но, если вспомнить, что человек разумен, а его социум представляет собой открытую систему с высокой энтропией, естественно стремиться к её снижению. И человековедение доказывает, что путь к этому лежит через человека и сближение его желаний и необходимости. В контексте необходимости и пользы становится более понятным значение и содержание мышления и разума, и их связь с природной основой и действиями человека. Принципиально важным условием адекватизации поведения человека его сущности является её определение. К сожалению, пока - это считающееся непреодолимым препятствие для наук о человеке, развитие которых по мнению академика В. П. Казначеева, и мы его разделяем, в сравнении с естественными науками явно недостаточно. Негативным следствием этого является отсутствие целостного видения человека, с одной стороны, и природосообразного воспитания и развития - с другой, которые тормозят процесс его развития и совершенствования и являются своеобразным консервантом его животности и инстинктивного поведения.

Человековедение, как плотина на порожистой реке, подняло уровень восприятия человека и позволило забыть про эти пороги неоднозначности, односторонности и "недостаточности данных" о нём... Рассматривая человека, как кибернетический чёрный ящик с определёнными входными и выходными данными, оно обосновало между ними детерминированную связь и не только определило его сущность, но сделало это так, что теперь её можно анализировать, моделировать и рационализировать! И это не досужие рассуждения, а обоснованные и конструктивные теория и практика с конкретными задачами и алгоритмами и механизмами и процедурами реализации. Важнейшие задачи для приложения и развития разума: организация жизни человека - индивидуальной, в социуме и природе и рационализация жизненных ресурсов и энергии для обеспечения его эффективного развития. Они хорошо проработаны человековедением до уровня процедур и могут быть методически и практически подготовлены для изучения и освоения в школьном возрасте!

Разумеется, человек не может враз или быстро стать разумнее, - это будет происходить постепенно, по мере того, как он будет всё лучше осознавать и осуществлять жизненную необходимость и стремиться ко всё большей пользе своих действий вплоть до достижения высшей пользы. Позитивная историческая динамика жизни людей вселяет оптимизм и, благодаря человековедению, позволяет так переформулировать утверждение Р. Декарта: Мыслю, следовательно, делаю то, что необходимо и полезно!

С упомянутыми в тексте статьями и другими работами автора можно познакомиться на его сайте - http :// ocheloveke . narod . ru

ФИЛОСОФИЯ (дословно — любомудрие, любовь к мудрости) когда-то давно считалась царицей древних наук, объединяя в себе весь спектр учений, связанных с познанием окружающего мира. К примеру, Исаак Ньютон прославился как натурфилософ задолго до того, как его область исследований получила название физика. Но что стало с философией в наше время? Сейчас она существует где-то между пятым и шестым стаканами дешёвого алкоголя на тесной советской кухоньке.

Мало кто может в полной мере представить, насколько обширна и многогранна эта наука. И мало кто может по достоинству оценить её важность. Именно в целях популяризации философии мы подобрали для вас 8 самых интересных парадоксов и логических экспериментов. Напрягите извилины, дамы и господа. Добро пожаловать в мир Аристотеля, Рене Декарта, Платона, Камы Пули, Джорджа Беркли и других гениев мысли.

1. ПРОБЛЕМА КУРИЦЫ И ЯЙЦА

ЧТО БЫЛО РАНЬШЕ, курица или яйцо?

Вспомните, сколько раз вам приходилось слышать эту, на первый взгляд детскую и наивную, задачку. Сколько раз вы наблюдали, как по её вине дружная компания разбивается на два враждующих лагеря? Впрочем, теперь вы будете знать, к какому из них в случае чего стоит присоединиться.

ответ: раньше было яйцо.

Как известно, яйца существовали ещё задолго до появления первых куриц. Конечно, такая формулировка звучит не очень честно, но других вариантов у современных философов просто не существует. Если попытаться играть по правилам и уточнить, что яйцо должно быть куриным, то задача становится бессмысленной. Дело в том, что в эволюционном процессе невозможно точно провести границу между курицей и её предшественником, пракурицей. Однако в Древней Греции, на родине загадки, про эволюцию, конечно, ничего не слышали.

2. БЕЗЗВУЧНО ПАДАЮЩЕЕ ДЕРЕВО.

в глухом лесу одно из деревьев падает на землю. рядом нет никого, кто мог бы это услышать. вопрос в том, издаст ли оно тогда звук?

Дерево воздействует на давление воздуха, это факт. Но до тех пор, пока эти изменения не будут кем-то или чем-то преобразованы в звуковой эффект, их нельзя будет назвать звуком. Подвох здесь в том, что звук (ровно как и цвет с запахом) воспринимается большинством людей как что-то сугубо объективное. На деле же он представляет собой не более, чем плод деятельности органа слуха, то есть, как сказал бы английский философ Джон Локк, вторичное качество предмета.

ответ: не издаст.

3. НЕВЕРОЯТНОЕ СОВПАДЕНИЕ

Перенесёмся за большой игральный стол в каком-нибудь полуподвальном покерном клубе. Вокруг вас — ещё трое таких же игроков. Сдающий тасует колоду и раздаёт её на четверых так, чтобы у каждого из вас на руках было по 13 карт. Взглянув на свою раздачу, вы обнаруживаете, что она полностью состоит из пик. Внезапно ваши оппоненты признаются в том же самом. У каждого — полный набор карт одной масти. Чудо! Не утомляйте себя расчётами, я подскажу, что шанс такой раздачи приблизительно равен

1: 53 644 737 765 488 792 839 237 440 000.

Неужели среди вас затесался колдун или, может быть, гороскоп в утренней газете не ошибся, проча баснословную удачу? К сожалению, нет, ведь на самом деле ничего из ряда вон выходящего не случилось. Суть этой иллюзии заключается в том, что насколько бы маленькой не была вероятность выпадения идеальной карточной комбинации, она ровно настолько же мала и для любых других комбинаций, но мы склонны обращать своё внимание только на необычные с нашей точки зрения случаи.

4. ПАРАДОКС ВСЕМОГУЩЕСТВА

Этот парадокс в разных источниках изложен по-разному, но мы рассмотрим только самую распространенную из его формулировок. Его вопрос заключается в следующем:

Может ли всемогущее существо создать камень, которое само не в силах поднять?

ОТвет: не может, следовательно, абсолютное всемогущество невозможно.

5. ПАРИ ПАСКАЛЯ

Однажды великий французский математик Блез Паскаль решил, что способен обойти все околорелигиозные пререкания всего одним аргументом. Паскаль рассудил, что если Бог есть, то после смерти атеист попадёт в ад, а верующий человек — в рай. Если же Бога нет, то результат будет единым для всех. Вывод напрашивается сам собой — верить в существование Бога намного выгоднее, чем не верить.

Несмотря на кажущуюся простоту и убедительность, пари Паскаля имеет несколько серьёзных изъянов. Во-первых, веру в личных целях никак нельзя назвать искренней и настоящей. Во-вторых, математик не учёл, что вера может быть вовсе не главным оценочным критерием. Ну и в-третьих, никто не может дать гарантий, что ты всю жизнь верил в правильного бога и после смерти не попадёшь куда-нибудь в Тартар или, того хуже, в Хельхейм.

6. ПАРАДОКС ЗАКЛЮЧЁННОГО

Представьте себе преступника Джона, приговорённого к смертной казни. Итак, в понедельник к нему в камеру приходит охранник и сообщает: тебя казнят неожиданно. Это произойдет в среду, в пять минут первого. Джон решает, что казнь не будет для него неожиданностью, раз ему точно известно её время. Из этого он делает вывод, что в среду его не казнят. Тем не менее, всё происходит именно так, как предсказывал охранник — Джона вешают в среду, ровно в 12:05, и это обстоятельство действительно становится для него неожиданным.

7. ПАРАДОКС ЭВАТЛА

Очередная рекурсивная задачка без ответа. Древний учитель Протагор обучает хитреца Эватла судебному искусству. Эватл обещает оплатить учёбу, но только после того, как выиграет своё первое дело. Однако когда обучение заканчивается, Эватл не торопится начинать свою рабочую практику. Тогда Протагор решает подать на него в суд. Парадокс здесь заключается в том, что если Эватл одержит победу в процессе, то по условию должен будет тотчас же отдать деньги, то есть, по сути, проиграет. Но если он проиграет, то получится, что он ещё не выиграл свой первый суд, а значит, не обязан платить, и так до бесконечности.

8. ПАРАДОКС АХИЛЛЕСА И ЧЕРЕПАХИ

Это один из древнейших и сложнейших физических парадоксов, суть которого в следующем:

Ахиллес находится в 1000 шагов позади черепахи. Они стартуют одновременно и в одном направлении. Понятно, что скорость у Ахиллеса больше, допустим, в 10 раз. Но пока он пробежит тысячу шагов, черепаха проползёт сто, пока пробежит сто, она проползёт десять, пока пробежит десять, она проползёт один и так далее. Из этого парадокса выходит, что Ахиллесу никогда не удастся обогнать черепаху .

С объяснением этой апории дела обстоят очень неоднозначно. Многие именитые физики пытались подступиться к такому виду парадоксов с разных сторон. Часть из них просто умывала руки, но большинство сошлось на том, что

пространство невозможно делить бесконечно, а значит, в парадоксе допущена логическая ошибка.

Вот и подходит к концу наш небольшой экскурс в мир мысленных головоломок, и это означает, что нам всем пора бы сделать несколько важных умозаключений. Итак, умозаключение первое: философия — это интересно. Умозаключение второе: всё вокруг, каким мы его знаем, существует лишь у нас в сознании. Умозаключение третье: берегите себя и своих близких. И, как говаривал Ницше, до скорых встреч!

(«тот, кто мыслит, существует; я мыслю; следовательно, я существую»); напротив, его суть - в очевидности, самодостоверности моего существования как мыслящего субъекта (res cogitans - «вещи мыслящей»): всякий акт мышления (и шире - всякое представление, переживание сознания, ибо рефлексивном взгляде на него - меня, мыслящего, осуществляющего этот акт. Аргумент указывает на самообнаружение субъекта в акте мышления (сознания): я мыслю - и, созерцая своё мышление, обнаруживаю себя, мыслящего, стоящего за его актами и содержаниями.

Варианты формулировки

Cogito ergo sum является латинским переводом утверждения Декарта Je pense, donc je suis («Я мыслю, значит я есть »), которое появляется в его «Рассуждении о методе» (1637), написанном по-французски.

Фраза «Cogito ergo sum » не используется в наиболее значимой работе Декарта «Размышления о первой философии» (1641), хотя часто эту формулировку ошибочно приводят в качестве аргумента, ссылаясь на данный труд. Декарт опасался, что эта формулировка, которую он использовал в более ранней работе, допускала толкование, отличное от того контекста, в котором он использовал её в своих умозаключениях. Стремясь уйти от формулировки, создающей видимость логического вывода, тогда как подразумевается самоочевидность, непосредственное усмотрение утверждаемой истины, Декарт избавляется от первой части фразы и оставляет только «Я есть» («Я существую») : «всякий раз, как я произношу слова Я есмь, я существую или воспринимаю это изречение умом, оно по необходимости будет истинным» (Размышление II).

В привычной форме Ego cogito, ergo sum («Я мыслю, следовательно, существую») аргумент появляется в более поздней работе «Начала философии » (1644), написанной на латыни: «Ac proinde haec cognitio, ego cogito, ergo sum, est omnium prima et certissima... » (§ 7).

Августин: предшественник Декарта

Задолго до Декарта аналогичный аргумент предложил в полемике со скептиками Августин Блаженный в книге «О Граде Божьем » (кн. XI, 26): Si fallor, sum («Если я ошибаюсь, я существую») .

Однако существенное различие между Августин и Декартом заключается в контексте, целях и следствиях аргумента.

Августин начинает с утверждения, что, заглядывая в собственную душу, мы «в себе узнаем образ Бога… Ибо мы и существуем, и знаем, что существуем, и любим это наше бытие и знание», - что соответствует тройственной природе Бога . Далее Августин пишет:

Августин, заглядывая в свою душу с верой , приходит в результате применения аргумента к Богу; Декарт заглядывает в свою душу с сомнением - и приходит к субъекту, сознанию, res cogitans (мыслящей субстанции), требованием которой является ясность и отчётливость. «В то время как cogito Августина умиротворяет, преображая все в Боге, cogito Декарта проблематизирует все остальное, в том смысле, что после обретения истины собственного существования нужно обратиться к завоеванию отличной от нашего „Я“ реальности, постоянно стремясь при этом к ясности и отчетливости».

Примечания

См. также

Литература

• Хайдеггер М. Европейский нигилизм . Главы «Cogito Декарта как cogito me cogitare» и «Декартово cogito sum».
• Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т. 1. М.: ДИК, 1999. § 46.

Ссылки

• Routledge Encyclopedia of Philosophy: Descartes - The Cogito Argument (англ.)

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Я мыслю, следовательно я существую" в других словарях:

Рене Декарт (1596 1650) Cogito, ergo sum (лат. «Мыслю, следовательно, существую») философское утверждение Рене Декарта, фундаментальный элемент западного рационализма Нового времени. Это утверждение Декарт выдвинул как первичную достоверность … Википедия

Нареч, кол во синонимов: 2 cogito ergo sum (2) я мыслю, значит, существую (2) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

Мыслю, слѣдовательно, существую. Ср. А хорошо говорилъ тотъ американецъ... Если я думаю, значитъ живу, онъ говорилъ, стало быть, я не умеръ... Мельниковъ. На горахъ. 1, 17. Ср. У меня страсть къ философіи, какъ у Санхо Пансы къ пословицамъ: мышлю … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

Ср. А хорошо говорил тот американец... Если я думаю, значит живу, он говорил, стало быть, я не умер... Мельников. На горах. 1, 17. Ср. У меня страсть к философии, как у Санхо Пансы к пословицам: мышлю, следственно существую, сказал Декарт. Курю,… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

Нареч, кол во синонимов: 2 cogito ergo sum (2) мыслю, следовательно, существую (2) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин … Словарь синонимов

Рене Декарт (1596 1650) … Википедия

Декарт Рене - Декарт основатель современной философии Альфред Н. Уайтхед писал, что история современной философии это история развития картезианства в двух аспектах: идеалистическом и механистическом, res cogitans (мышления) и res extensa (… … Западная философия от истоков до наших дней

- (Descartes) Рене (латинизир. имя Картезий; Renatus Cartesius) (1596 1650) фр. философ и ученый, один из основателей философии и науки Нового времени. Основные философско методологические соч.: «Рассуждение о методе» (1637), «Размышления о первой… … Философская энциклопедия

Филос. понятие, обозначающее наличие явлений и предметов самих по себе или как данности в сознании, а не содержательный их аспект. Может пониматься как синоним понятий «существование» и «сущее» или же отличаться от них теми или иными смысловыми… … Философская энциклопедия

- ’ЧТО ТАКОЕ ФИЛОСОФИЯ?’ (‘Qu est ce que la philosophie?’, Les Editions de Minuit, 1991) книга Делеза и Гваттари. По мысли авторов, обозначенной во Введении, ‘что такое философия’ это такой вопрос, который ‘задают, скрывая беспокойство, ближе к… … История Философии: Энциклопедия

Возвратимся к первому правилу метода Декарта. Его негативной стороной было сомнение. Будучи самоочевидным, интуитивным, оно оказывается как бы критерием ложности, расчищающим почву познания от разных предубеждений, аналогичных «призракам» Бэкона, касающихся как ощущений, так и схоластического «всезнания».

Декартово «сомнение» носит методологически предварительный характер, оно вовсе не родственно всеразъедающему скепсису и предполагает необходимо свое же собственное преодоление. Недаром Декарт при характеристике «сомнения» ссылается не на древних скептиков, а на Сократа. Задача состоит в том, чтобы найти «твердую почву» познания, а для этого и надлежит уничтожить «все свои прежние мнения». Эта установка Декарта была противоположна скептицизму, но это не значит, будто вообще «его главный враг был скорее скептицизм, чем схоластика».

В 40-х годах Декарт именно с «сомнения» начинает систематическое изложение своей философии. С него должен начать свежий ум новых людей, отвергая прах систем школьной философии. Из «сомнения» новая, истинная философия сама собой не возникнет, но от него следует отправляться. Из «сомнения» нельзя непосредственно прийти к действительности, но от него начинается путь к ней.

Изначальный отправной пункт таков: все сомнительно, но несомненен сам факт сомнения. Подвергнуть сомнению надо все свои мысли, не говоря уже о чувственных восприятиях, ибо можно предположить, что какой-то «злой гений» обманывает каждого из нас. Но тогда тем более будет несомненным, согласно второму правилу метода, сам элементарный факт сомнения.

Но то, что сомневается, мыслит. Значит существует нечто мыслящее, т. е. субъект, «я». Итак, «я мыслю, значит существую, следовательно есть мыслящая вещь или субстанция, душа, дух (cogito ergo sura, ergo sum res sive substantia cogitans, anirna, mens)». Декарт считает этот тезис наиболее достоверной интуицией, более надежной, чем интуиция математическая, и равноправной по степени самоочевидности с экзистенциальным утверждением о боге.

Действительно ли перед нами интуиция? О логической структуре cogito ergo sum велись большие споры, и они еще не прекратились, тем более, что у формулы Декарта были как рационалистические, так и иррационалистические предшественники. Аристотель в «Никомаховой этике» высказывал нечто подобное, а Августин заявлял, что «если сомневаюсь, значит существую (si fallor, sum)». В XX в. одни буржуазные философы, как, например, Гуссерль, упрекают Декарта в «убогом эмпиризме» его фундаментального тезиса, а другие объявляют этот тезис, а заодно и все картезианское мышление иррациональным.

Многие авторы от П. Бейля до Р. Карнапа упрекают формулу Декарта в логическом несовершенстве, и некоторые из них пытаются ее исправить, истолковывая как силлогизм, но для этого требуя в нее включить добавочные посылки-аксиомы: «сомнение есть акт мышления», «к мышлению способен лить субъект» . Предлагается и несколько иной вариант: «Каждый раз, когда я думаю, и существую. Я теперь думаю. Значит, я существую теперь». Однако истолкование данной формулы как энтимемы (сокращенного силлогизма) не только предполагает наличие особых посылок, из которых по крайней мере вторая требует специального обоснования, но и не согласуется с общей тенденцией Декарта. Л. П. Гокиели отрицает силлогистический характер формулы Декарта, но видит в ней некий особый диалектический «коренной» способ вывода. Не приходится отрицать наличия у Декарта диалектического перехода в противоположность (сомнение порождает несомненность), но никакой необыкновенной логической структуры, которая была бы «преодолением» формально-логических связей, Л. П. Гокиели здесь, несмотря на все его усилия, отыскать не удалось.

В действительности же Декарт весьма последователен, считая cogito ergo sum интуицией. Во всяком случае его мнение вполне согласуется с общими установками его рационализма, и если оно и неверно, то именно в той мере, в какой неверны его установки в целом. Перед нами непосредственная связь понятий, оправдываемая тождеством логического и реального существования «внутри» cogito, хотя и разрушаемая, как увидим впоследствии, фактом допущения существования протяженной, но не мыслящей субстанции. В силу указанного тождества только сущее способно мыслить и только само мыслящее доподлинно существует. В сочинении «О разыскании истины...» Декарт формулирует первое правило метода так: «...принимая за истинное только то, достоверность чего равна достоверности моего существования, моей мысли и того, что я мыслящая вещь», так что методологическое сомнение в конечном счете «прилагается исключительно к вещам, существующим вне меня, а моя уверенность относится к моему сомнению и к самому мне». Итак, согласно Декарту, в самом акте сомневающейся мысли уже заложена несомненность существования.

Существования чего? Переход Декарта от акта мышления к утверждению о существовании субъекта, а тем более мыслящей и чисто духовной субстанции, конечно, не правомерен и не оправдан даже в рамках его рационализма и восходит к обветшалой схоластике с ее положением о том, что наличие мышления «требует» будто бы наличия мыслящего «персонального духа». Объяснение И. И. Ягодинского, что «я» Декарта есть всего лишь единство и тождество всех актов cogito, не спасает положения, потому что «я» Декарта оказывается сверх того и субстанцией... Ближе к истине был Лейбниц, полагая, что картезианское cogilo есть только фактическая истина непосредственного мыслительного переживания, так что вопрос о бытии «я» решается уже путем истолкования этого переживания.

Cogito Декарта было направлено против схоластического принижения человеческого разума и проникнуто великой верой в его познавательную мощь. Философ применяет cogito для построения своей онтологии как некое подобие рычага Архимеда. Но это орудие Декарта сугубо идеалистическое, так как он считает субъект только мыслящей сущностью: «...если бы тела даже вовсе не было, душа не перестала бы быть всем тем, что она есть».

Поэтому именно на идеализм Декартовой формулы начали свои атаки передовые философы XVII в. П. Гассенди указал, что существование субъекта вытекает не из мышления, а из его материальных действий (например, «я хожу»). Я. Л. Вольцоген в «Замечаниях на «Метафизические размышления» Ренэ Декарта» (1657) упрекал французского мыслителя в том, что его утверждение о «чистой духовности» «я» не обосновано. Т. Гоббс указал, что мышление вполне может быть акцидентальным процессом, не требующим для себя наличия какой-то особенной субстанции, аналогично тому, как субстанцией не является «хождение».

Все эти возражения били в точку. Ведь Декарт заранее исключил возможность того, что тело может мыслить, и заранее постулировал, что мышление есть личность-дух. И когда он затем в шестом разделе «Метафизических размышлений» начинает доказывать, что тело не в состоянии само мыслить, он этим доказывает лишь то, что построил сбою формулу cogito ergo sum не на твердой почве незыблемых истин, а на песке. Никакого беспредпосылочного и абсолютно непосредственного cogito в действительности не существует. Идея о врожденности знаний была ошибочной в любом ее варианте, но она не была абсурдной: ведь мы всегда опираемся на знание, полученное нами от прошлых поколений, а часть этого знания получаем при рождении в виде задатков способностей и определённого набора безусловных рефлексов, которые сами по себе не есть знание, но вне всякого сомнения могут и должны быть истолкованы как информация.

Нельзя ли считать врожденным чувственный опыт? Этот вопрос, отрицательный ответ на который для материалиста самоочевиден, был для Декарта очень заманчивым: положительный ответ на него привел бы рационалистическую картину мира и его познания к полному единству. Но - как и при оценке познавательной роли ощущений - Декарт не смог достичь определенности. С одной стороны, он соглашается с тем, что «воображение (imaginatio)», т. е. восприятия, представления и собственно воображение, существуют не в духе человека, а в его телесности, а значит вызываются внешними телами и в разуме не коренятся. С другой стороны, он склонен считать врожденными те ощущения, которые наиболее ясны и отчетливы, а значит разделяют признаки интуитивных истин. Однако, в этом случае возникает новое противоречие: есть резон считать такими ощущениями те, которые близки к теоретическому познанию, т. е. ощущения геометрических качеств, но не меньше доводов, наоборот, в пользу ощущений цвета, вкуса и т. д., ибо последние наиболее яркие.

В ответе Леруа (Regius"y) философ писал, что все цвета врождены нашему сознанию, а в конечном счете и вообще все идеи. Но как могут быть врождены те ощущения, которые сам же Декарт называл фиктивными? Философия диалектического материализма ныне доказала, что ощущения экстерорецепторов и не фиктивны, и не врождены. Но доля истины в Декартовых поисках их врожденности все же была: ведь в мозгу запрограммированы все те модальности ощущений, которые могут «переживаться» в нервных тканях, однако, конечно, только идеалист станет утверждать, будто запрограммированы также структура и порядок их появления в сознании. Кроме того, следует подчеркнуть, что запрограммированность различных модальностей ощущений есть результат естественного отбора в процессе смены многих миллионов поколений живых существ на Земле на базе закрепления в структуре нервных тканей миллиарды раз повторяющихся особенностей жизненного опыта. Это, конечно, не имеет ничего общего с идеалистической теорией. Что касается «смутных и спутанных» чувственных идей, например, снов, то первое правило метода запрещает Декарту считать их истинными, следовательно, они не могут быть врожденными. Таким образом, рационалистической унификации познания добиться не удалось.

Как бы то ни было, Декарт крепко держится за cogito ergo sum как за оплот рационализма. Но cogito влечет за собой опасность солипсистского самозамыкания сознания. Декарт же хотел прийти не к солипсизму, а к твердому знанию природы, а потому нуждался в доказательстве достоверности человеческих познаний о внешнем мире.

Высказывание «Я мыслю, следовательно, существую» принадлежит французскому философу, математику и ученому 17-го века Рене Декарту, и встречается в его работе «Рассуждение о методе» (1637). Он рассматривал достоверность как первичную характеристику истинного знания. Декарт провел серию мысленных экспериментов, основанных на методическом сомнении, чтобы найти неоспоримую самоочевидную истину, высказанную в этой фразе. Интерпретация выражения стала предметом многочисленных философских дебатов. Оно отражает скептический интеллектуальный климат, характерный для раннего периода развития современной философии.

Размышления о первой философии

Как известно, Декарт выдвинул очень простую кандидатуру на «первый элемент знания». Она была предложена методическим сомнением — размышлением о том, что все мысли могут быть ошибочными. В начале «Второго размышления» Декарт говорит, что его наблюдатель убедил себя в отсутствии всего в мире - неба, земли, разума и тела. Следует ли из этого то, что его тоже не существует? Нет. Если он убедил себя в чем-то, тогда он, конечно, существует. Но что, если есть обманщик высшей силы и хитрости, который сознательно и постоянно вводит в заблуждение наблюдателя? И в этом случае он, несомненно, существует. И пусть его обманывают, сколько угодно, наблюдателя никогда не удастся убедить, что он ничто, пока он думает, что он чем-то является. Итак, рассмотрев все основательно, он должен, наконец, сделать вывод, что предположение о его существовании является истинным, независимо от того, высказывается оно или воспринимается умом.

Каноническая форма мысли, которую высказал Декарт, - «Я мыслю, следовательно, я существую» (на латыни: cogito ergo sum; в оригинале на французском: je pense, donc je suis). Эта формулировка в «Размышлении» прямо не упоминается.

Декарт: «Я мыслю, следовательно, я существую». Смысл фразы

Автор считает это высказывание (стандартно обозначаемое как cogito) «первым и самым верным из всех, которые возникают у тех, кто философствует упорядоченным образом. Есть ли большая уверенность в необходимости присоединять к «я мыслю» «я существую» или «следовательно» (т. е. их логическое отношение)? Предположительно, это необходимо, если cogito играет основополагающую роль, которую отводит ему Декарт. Но ответ зависит от того, понимается ли cogito как логический вывод или интуиция.

Проверка cogito путем методического сомнения предполагает раскрыть его непоколебимую достоверность. Как уже отмечалось, существование тела подлежит сомнению. А наличие мышления - нет. Сама попытка отбросить мышление является действительно самоуничтожающей.

Cogito поднимает множество философских вопросов и породило огромную литературу. Далее упрощенно затрагиваются некоторые основные моменты.

Высказывание от первого лица

Формулировка от первого лица необходима для уверенности в cogito. «Мыслить, следовательно, существовать» от третьего лица непоколебимо достоверным быть не может — во всяком случае для наблюдателя. Только присутствие его мысли имеет шанс противостоять гиперболическому сомнению. Есть ряд пассажей, в которых Декарт ссылается на версию cogito от третьего лица. Но ни одна из них не возникает в контексте установления фактического существования конкретного мыслителя (в отличие от условного, общего результата, «все, что мыслит, существует»).

Настоящее время

Формулировка в настоящем времени имеет важное значение для достоверности высказывания «Я мыслю, следовательно, я существую». Смысл у фразы «Я существовал в прошлый вторник, так как я помню мои мысли в тот день» отсутствует, так как известно только то, что теперь этот случай остался лишь в воображении. Не работает и высказывание о том, что «Я буду продолжать существовать, так как я сейчас мыслю». Как замечает размышляющий, «когда я перестану думать совершенно, я полностью прекращу свое существование». Привилегированная достоверность cogito основана на «явном противоречии» попытки мыслить вне мышления в настоящем.

Cogitatio

Достоверность cogito зависит от формулировки с точки зрения cogitatio наблюдателя — его мышления или сознания в целом. Любой его вид является достаточным, включая сомнение, утверждение, отрицание, желание, понимание, воображение и т. д. Однако отсутствия мышления недостаточно. Например, бесполезно рассуждать о том, что «я существую, поскольку я иду», т. к. методическое сомнение ставит под вопрос существование моих ног. Возможно, мне только снится, что у меня есть ноги. Простая модификация этого высказывания в «Я существую, так как мне кажется, что я иду» восстанавливает антискептический эффект.

Связь с дуализмом

То, что Декарт отвергает формулировки, предполагающие наличие тела, обеспечивает ему не более чем эпистемологическое различие между идеями разума и тела, но не онтологическое (как в телесно-ментальном дуализме). Действительно, после cogito он пишет: «Может ли оказаться неверным, что эти вещи, которые я считаю ничем [например, строение конечностей, которые называются человеческим телом], потому что они мне неизвестны, и они в действительности совпадают с «я», о котором я знаю? Я не знаю и на данный момент я не буду спорить, поскольку я могу судить только о тех вещах, которые мне известны».

Cogito не предполагает дуализма разума и тела Декарта.

Простая интуиция

Большая часть дискуссий по поводу того, предполагает ли фраза «Мыслить, следовательно, существовать» логический вывод, или она является просто само собой разумеющейся интуицией, отвергается двумя замечаниями. Одно замечание касается отсутствия явного заключения ergo («следовательно») во «Втором размышлении». Кажется ошибочным подчеркивать это отсутствие, как будто предполагая, что Декарт отрицает какую-либо роль логического умозаключения, т. к. здесь автор явно определяет линию посылок, ведущих к выводу о существовании наблюдателя. В его других трактовках «следовательно» упоминается, а «Размышления» расширяют его.

Второе замечание заключается в ошибочности мысли о том, что cogito должно либо сопровождаться логическим умозаключением, либо быть интуитивным. Нет никакого противоречия в само собой разумеющемся восприятии утверждения с логически выводимой структурой. Среди современных философов широко распространено мнение, что modus ponens не требует доказательств, хотя в нем и содержится логический вывод. Таким образом, если утверждение содержит инференцию, то это не означает, что его принятие основано на ней, что применимо к cogito. Как утверждает Р. Декарт, «Мыслю, следовательно, существую» не выводится при помощи силлогизма - высказывание признается как нечто само собой разумеющееся простой интуицией ума.

Независимо от статуса cogito, стоит отметить наблюдение Барри Страуда: «Мыслитель, очевидно, никогда не может быть неправ, когда думает «Я мыслю». Более того, никто из тех, кто думает, не может ошибаться в том, что он существует».

Обособленное «я»

Наконец, ссылка Декарта к «я» в «Я мыслю» не предполагает наличия обособленного «я». В следующем предложении после первоначального заявления о cogito размышляющий говорит: «Но я еще не обладаю достаточным пониманием того, чем является это «я», которое сейчас необходимо». Высказывание «Мыслить, следовательно, существовать» направлено на то, чтобы принести уверенность в то, что я есть, поскольку я могу мыслить, чем бы это ни оказалось. Последующее обсуждение призвано помочь прийти к пониманию онтологической природы мыслящего субъекта.

В более общем смысле следует различать вопросы эпистемологической и онтологической зависимости. В конечном анализе Декарт считает доказанным, что зависимость наличия мысли (онтологически) от существования обособленного «я», а именно, бесконечной субстанции, Бога. Но он не отрицает того, что принятие этих онтологических вопросов эпистемически предшествует cogito: его определенность не должна зависеть (эпистемически) от метафизики, которая, по мнению Декарта, им в конечном итоге устанавливается.

Рассел против Юма

Если высказывание «мыслить, следовательно, существовать» не предполагает наличия обособленного «я», то какое тогда эпистемологическое основание введения «я» в «я мыслю»? Некоторые критики жаловались, что в ссылке на «я» Декарт поднимает вопрос, предполагающий то, что он хочет установить в выражении «Я существую». Один из критиков, Бертран Рассел, отрицает нелегитимность «я». Вторя мыслителю 18-го века Георгу Лихтенбергу, Рассел пишет, что Декарт, напротив, должен был облечь свое высказывание в форму «Мысли существуют». Он добавляет, что слово «я» грамматически удобное, но не описывает данное. Соответственно выражения «Боль существует» и «Я испытываю боль» имеют различное содержание, но Декарт называет только последнее.

Самоанализ показывает больше, чем то, что позволяет Рассел — он раскрывает субъективный характер опыта. С этой точки зрения, эмпирическая история об испытании боли содержит больше, чем выражает высказывание о ее существовании: опыт включает в себя чувство боли, плюс точку зрения - эмпирическое дополнение, которое трудно охарактеризовать иначе, чем добавив, что «я» испытываю боль, что боль моя. Сознание этого субъективного аспекта опыта не зависит от осознания метафизической природы мыслящего субъекта. Если принять, что Декарт использует «я» для обозначения этого субъективного характера, то в этом случае он не привносит то, что уже есть: «я» сознания оказывается (вопреки Расселу) первичной данностью опыта. Хотя, как убедительно утверждает Юм, самоанализ не выявляет никаких чувственных впечатлений, подходящих на роль мыслящего субъекта, Декарту, в отличие от Юма, нет необходимости выводить все наши идеи из чувственного опыта. Идея Декарта о себе в конечном итоге опирается на внутренние концептуальные ресурсы.

Ясность восприятия

Но как идеи, вытекающие из субъективного характера опыта, обосновывают основной метафизический вывод о существовании реального «я»? В одной правдоподобной линии ответа Декарт еще не намерен установить метафизический результат. Скорее, первоначальный предполагаемый результат является просто эпистемологическим. В начале «Третьего размышления» Декарт говорит, что эпистемологическая основа cogito состоит на данном этапе в том, что оно ясно и отчетливо воспринимается. Хотя правду о том, что это еще только предстоит выяснить. Cogito изначально устанавливает лишь то, что мы не можем не согласиться с нашим существованием. Более сильный метафизический результат достигается только демонстрацией достоверности ясного и отчетливого восприятия. Подобные интерпретации, конечно, подразумевают, что высказывание «Мыслить, следовательно, существовать» изначально не может считаться полноценным знанием.