Кто был первым патриархом. Отец веры
С самого начала христианизации русских земель в IX–X вв. их церковная иерархия входила в структуры Константинопольского патриархата. Главой Русской церкви был митрополит Киевский, кандидатуру которого утверждал патриарх Константинопольский. До XIV в. митрополичью кафедру за редкими исключениями занимали греческие священнослужители.
Внутренние усобицы и монгольские нашествия привели во 2-й половине XIII в. к упадку Киева. В 1299 г. митрополит Максим перенес свою резиденцию в Северо-Восточную Русь, во Владимир, хотя и сохранил титул Киевского митрополита. Начиная с преемника Максима, митрополита Петра, предстоятели Русской церкви жили преимущественно в Москве, которая постепенно стала центром собирания русских земель.
Вхождение южнорусских земель в состав Великого княжества Литовского и Польши, а также переезд Киевских митрополитов на северо-восток привели к серии внутренних церковно-административных конфликтов. В середине XV в. сформировалась Западнорусская митрополия, глава которой носил титул митрополита Киевского и Галицкого. Жившие в Москве первоиерархи стали носить титул «митрополитов всея Руси». С 1448 г. они избирались собором русских епископов, без утверждения в Константинополе. Тем самым Русская церковь получила фактическую независимость (автокефалию), хотя и не закрепленную юридически.
После падения Византийской империи в 1453 г. и утверждения независимого от Константинополя статуса Московской митрополии Русская церковь стала наиболее влиятельной и многочисленной из поместных церквей. Что особенно важно - она находилась на территории последнего независимого государства, где православие было официальной религией. Начиная со времени Ивана Грозного московские государи принимали титул царей, представляя себя преемниками византийских императоров-кесарей. Росло понимание необходимости повысить и статус Русской церкви до патриархата.
Однако возведению Московской митрополии на степень патриаршества в то время мешали напряженные отношения с Константинопольской церковью. Ее предстоятели были обижены на Русь за односторонний переход к автокефалии и не желали официально ее признавать. В то же время без согласия Константинопольского и других восточных патриархов самостоятельное провозглашение русского митрополита патриархом было бы незаконным. Если царя на Москве можно было поставить самостоятельно, силой и авторитетом православной державы, то учреждать патриархат без предварительного решения этого вопроса первенствующими кафедрами было невозможно. Исторические обстоятельства сложились благоприятно для завершения программы автокефалии Русской церкви через установление патриаршества лишь к концу XVI в., в правление царя Федора Ивановича. Важную роль в переговорах по этому вопросу сыграл фактический правитель Руси того времени - брат царицы Ирины Борис Годунов, будущий царь.
Первый этап подготовки к учреждению патриаршества в Русской церкви был связан с приездом в Москву Антиохийского патриарха Иоакима в 1586 г. Это событие стало толчком к работе годуновских дипломатов в приобретении патриаршего достоинства для предстоятеля Русской церкви. Иоаким приехал сначала в Западную Русь, а оттуда направился за финансовой помощью в Москву. И если в Речи Посполитой патриарху пришлось быть свидетелем нового натиска католиков на православие и практически полного упадка церковной жизни Киевской митрополии, то в Москве его встретили с большим почетом и пышностью.
Главной целью Патриаршего визита был сбор пожертвований. На Антиохийской кафедре, как и на других православных церквях под османской властью, висел гигантский по тем временам долг - 8 тысяч золотых. Русских появление Иоакима в Москве весьма заинтересовало: впервые в истории восточный патриарх приехал в Москву. В сознании Годунова и его окружения этот беспрецедентный эпизод почти мгновенно и неожиданно вызвал к жизни проект, призванный реализовать на практике идею учреждения Московского патриархата.
В 1587 г. по инициативе Годунова на митрополичьей кафедре Дионисия, связанного с политическими противниками Бориса Федоровича, заменил лояльный Иов, ранее - архиепископ Ростовский.
Между тем Константинопольская церковь переживала период неурядиц и финансовых трудностей. Новый патриарх Иеремия II вскоре после избрания отправился в русские земли за деньгами.
11 июля 1588 г. он прибыл в Москву, где был встречен с большими почестями и размещен на Рязанском подворье. Через 5 дней Иеремию приняли царь Федор Иванович и царица Ирина. Они одарили греческого иерарха серебром, деньгами, соболями. Иеремия передал царю и царице привезенные в Москву святыни, в том числе часть мощей императора Константина. После торжественного приема состоялись переговоры Иеремии с Борисом Годуновым. Тут выяснилось, что Иеремия не готов обсуждать договоренности 1586 г. русского правительства с Антиохийским патриархом Иоакимом об учреждении Патриаршества на Руси и приехал только «ради милостыни на церковное строение». Константинопольский патриарх настаивал, что без соборного обсуждения он такой важный вопрос решать не может. Оказавшись фактически под домашним арестом на Рязанском подворье, Иеремия пошел на уступки, предложив Москве ограниченную автокефалию. При этом необходимо было поминать Константинопольского патриарха за богослужением и получать от него освященное миро. Но к этому времени Русская церковь и без того полтора века была фактически автокефальной.
Однако Иеремия продолжил поиски компромисса: он был готов сам, устав от бесконечных невзгод в Константинополе, остаться патриархом на Руси. Русская сторона предложила Иеремии в таком случае резиденцию во Владимире, в Москве при государе останется митрополит Иов. Иеремия соглашался стать русским патриархом только при условии размещения его в столице. Переговоры Годунова с Иеремией продолжались почти полгода. В середине января 1589 г. Иеремия дал обещание поставить на Руси патриарха из русских и благословить дальнейшее поставление патриарха на Руси собором русских архиереев; царь же должен был отпустить его в Константинополь.
17 января 1589 г. Федор Иванович созвал боярскую Думу вместе с церковным Собором: в Москву прибыли 3 архиепископа, 6 епископов, 5 архимандритов и 3 соборных монастырских старца. Царь объявил, что Иеремия не желает быть патриархом во Владимире. Федор Иванович решил просить у Иеремии благословения на поставление Иова в патриархи Москвы. В тот же день была собрана Дума с Освященным Собором, и государь обратился к Иову, испросив у митрополита мнение относительно учреждения патриаршества. Иов ответил, что он вместе со всеми архиереями и Освященным Собором «положили на волю благочестивого государя царя и великого князя».
23 января в Успенский собор прибыли патриарх Иеремия и члены Освященного Собора, за исключением митрополита Иова. В приделе в честь Похвалы Богородицы, традиционном месте избрания кандидатов в митрополиты, было совершено избрание трех кандидатов на патриаршество. Затем все участвовавшие в выборах архиереи во главе с Иеремией прибыли во дворец. Здесь константинопольский патриарх доложил царю о кандидатах, и Федор Иванович выбрал Иова. Только после этого избранного патриарха Московского призвали во дворец, и он впервые встретился с Иеремией. Здесь же, в царских палатах, состоялось наречение Иова в патриархи. В Успенском соборе Кремля Иеремия и нареченный патриарх Иов отслужили краткий молебен. Три дня спустя там же состоялась церемония поставления первого русского патриарха; Иеремия с сонмом архиереев совершил над Иовом полную архиерейскую хиротонию.
В первых числах февраля Иеремия несколько дней провел в Троице-Сергиевой лавре, с началом Великого поста вновь обратился с просьбой отпустить его в Константинополь, однако Годунов, ссылаясь на трудности пути зимой, уговорил его подождать еще некоторое время. Это было необходимо, чтобы подготовить для подписания Иеремией документ об учреждении Патриаршества в Москве - так называемую Уложенную грамоту . Характерной деталью этой грамоты, составленной в царской канцелярии, является упоминание о согласии всех восточных патриархов на учреждение в Москве патриаршества. В действительности на тот момент такое согласие еще не было получено.
Следующим этапом утверждения Московского патриарха должно было стать внесение его на достаточно высокое место в патриаршие диптихи - официальный перечень глав православных церквей. Русские претендовали на то, чтобы Московский патриарх поминался в диптихе третьим, после Константинопольского и Александрийского, перед Антиохийским и Иерусалимским патриархами. После подписания грамоты Иеремия, получив от царя щедрые подарки, уехал в мае 1589 г. из Москвы.
Выполняя обещания, данные в Москве, в мае 1590 г. он созвал в Константинополе собор, на котором рассказал об учреждении патриаршества в России. Собор признал это деяние и утвердил патриарший сан за предстоятелями Русской Церкви. Соборную грамоту в Москву привез в следующем году Тырновский митрополит Дионисий и 20 июня вручили царю. Под текстом приговора Собора восточных иерархов стоят 106 подписей (в том числе подписи трех патриархов, отсутствует подпись Александрийского первосвятителя, потому что Александрийская кафедра была тогда вакантной). Их современный графологический анализ показал, что по крайней мере 66 из подписей поддельные. Нет необходимости сомневаться в факте проведения патриархом Иеремией собора по поводу возведения Московской кафедры на степень патриаршей, однако нужно признать, что участников собора было значительно меньше, чем количество подписей под соборным приговором. Вероятно, Иеремия пошел на подлог в расчете на скорейшее получение милостыни из России и хотел создать более представительное впечатление о соборе, чем он был на самом деле.
В 1593 г. в Константинополе в присутствии московского посла Г. Афанасьева состоялся новый собор восточных иерархов, в котором участвовали патриархи Константинопольский, Александрийский (временно управлявший также Антиохийской кафедрой) и Иерусалимский. Собор, согласившись с возведением предстоятеля Русской церкви в патриарший сан, подтвердил пятое место Русской церкви в диптихе православных церквей.
"Патриарх Московский и всея Руси" - при всей древней торжественности этот титул прочно вошел в современный медиаоборот. Чей патриарх главнее, древнее, авторитетнее? - мы задаем эти вопросы как современные. Историю патриаршества в России "РГ" обсуждает с доктором исторических наук, профессором МГУ и деканом историко-филологического факультета Российского православного университета Сергеем Перевезенцевым.
Как и почему у нас возникло патриаршество?
Сергей Перевезенцев: Патриаршество на Руси официально возникло в конце XVI века. Но еще в середине XV века произошла известная Флорентийская уния, на которой Константинопольский патриарх признал главенство Римского Папы и согласился исповедовать в Православной церкви католические догматы. Большинство православного мира (в том числе и в самом Константинополе) восприняло весть об унии крайне критически. И на Руси в том числе. Митрополита-грека, приехавшего в Москву с Флорентийского собора и объявившего эту весть, вскоре просто выгнали из страны. А когда в 1453 году турки-османы взяли Константинополь и Византийская империя погибла, на Руси это восприняли как Божье наказание за предательство веры. С конца XV века стало заметным стремление русских богословов, политиков и мыслителей утвердить идею о том, что в мире осталась только одна-единственная независимая православная держава - Русь, Россия. С этим нарастающим ощущением единственности соглашались и все восточные христиане, уповавшие на то, что Россия их освободит от турецкого владычества. В итоге в середине XV века утверждается автокефалия (независимое самоуправление) русской митрополии, а через 150 лет - и патриаршество, пятое вслед за четырьмя предшествующими. Константинопольский, Антиохийский, Александрийский и Иерусалимский патриархи существовали с древности, где-то с IV века. На Руси они все именовались Вселенскими и почитались главными в решении богословских вопросов. Но до середины XVII века к греческой церкви сохранялось критическое отношение, считалось, что греки предали веру. Только церковная реформа патриарха Никона и царя Алексея Михайловича в середине XVII столетия перенесла на Русь правила греческой церкви, но она же привела и к расколу, очень многие не приняли новшеств и стали "старообрядцами".
Сколько патриархов сегодня в мире, какова их иерархия и значимость?
Сергей Перевезенцев: Сегодня официально признается существование 15 поместных православных церквей. Во главе их не обязательно стоят патриархи, может стоять (как, например, в Элладской церкви) и архиепископ. В православной традиции нет правила единого главы всей церкви. Главы каждой из поместных церквей равны между собой и самостоятельны в принятии решений на подчиненных им церковных территориях. Вмешательство других церквей порождает политические конфликты. Такой конфликт как раз сейчас существует между Антиохийским и Иерусалимским патриархатами из-за православных приходов в Катаре.
Из него в том числе выросла невозможность собрать по-настоящему Всеправославный собор на Крите?
Сергей Перевезенцев: Да, это одна из причин отказа Антиохийской церкви от участия в Соборе на Крите. Конфликт по поводу некоторых канонических территорий существует и между Сербской и Румынской церквями. В 90-е годы был конфликт между Константинопольским патриархом и Русской православной церковью, когда часть эстонских приходов ушла под власть Константинополя. Хотя тот с канонической точки зрения не имел права брать под себя эти приходы. Но и эти конфликты подчеркивают важную вещь: в Православной церкви нет единого главы, которому все обязаны подчиняться. Это - с древности - традиция Римского Папы, и во многом именно она послужила разделению церквей в XI веке. Константинопольский патриарх отнюдь не является "главным" в Православной церкви, лишь "старшим по чести" - признается некое его старшинство, но не юридическое, а моральное.
Название патриарших титулов менялось?
Сергей Перевезенцев: Конечно. Патриарх он тоже епископ, а в епископский титул обычно включаются названия тех территорий, на которые распространялась власть той или иной церкви. После присоединения Малой и Белой Руси во второй половине XVII века Московский патриарх стал носить титул Патриарха Белой и Малой Руси. В XIX веке уже не было понятия Русь, говорили: Россия.
Но сегодня мы говорим "...всея Руси", однако слово "Русь" теперь стало обозначать весь мир, который духовно и культурно связан с нашей церковью?
Сергей Перевезенцев: Да, за этим стоит идея Русского мира. Не политического, не обозначенного государственными границами, не связанного ни с какой экспансией, но мира духовного. Под словом "Русь" подразумевается духовная связь людей, живущих в разных концах Земли, но исповедующих православие и признающих ценности русского мира как главные для себя.
Чем вы объясните почти двухвековой пропуск в истории патриаршества? Насколько было важно его возрождение в начале XX века?
Сергей Перевезенцев: В этот период русской истории Церковь оказалась подчиненной государству. Этот процесс начался задолго до правления государя Петра Первого. Еще во времена его отца, Алексея Михайловича, предпринимались попытки подчинить Церковь государству и в экономическом, и в политическом, и в судебном смысле, но окончательно эта тенденция возобладала в XVIII и XIX столетиях. Результаты были противоречивыми. С одной стороны, Церковь получала прямую государственную поддержку, например, в своей миссионерской деятельности на Востоке. Именно в XVIII и XIX веках прославились великие православные миссионеры - Иннокентий Иркутский, Иннокентий Московский, просвещавшие Сибирь и Аляску. Но, с другой стороны, на Церковь - в народном мнении- возлагались все государственные грехи. И это имело серьезное отрицательное значение. Недаром в конце XIX - в начале XX века и в русских интеллектуальных, и в священнических кругах возникает движение за восстановление патриаршества. Еще перед Первой мировой войной планировался Собор, на котором должен был быть решен этот вопрос. И государь Николай II это дело поддерживал. Война не дала его провести. И сегодня, мне кажется, Церковь должна быть самостоятельной организацией.
Что собой представляли патриархи как личности. Среди них есть святые. Наверное, есть и неудачники?
Сергей Перевезенцев: Быть патриархом - тяжелое дело. Он ведь несет духовную, нравственную, физическую, юридическую ответственность за всю Церковь. Не говоря уж о том, что человек, находящийся на этом высочайшем посту, должен быть идеалом нравственной чистоты. Потому что именно через него чаще всего воспринимается и сама церковь.
Надо сказать, что большинство глав Русской церкви, начиная с XI века (со времен первых митрополитов), были людьми очень высокой культуры, глубокими знатоками и последователями христианского вероучения. Трудно назвать кого-то, откровенно сделавшего что-то плохое. Правда, один епископ в начале XVII века, при Лжедмитрии I, согласился занять патриарший престол после того, как с него силой свели первого русского патриарха Иова и отправили доживать в монастырь. Но он потом сбежал из Москвы и сейчас не вспоминается среди патриархов.
Первый патриарх Московский Иов. В 1989 году прославлен как святой. Фото: wikipedia.org
Какое место занимает Патриарх Московский и всея Руси среди других патриархов?
Сергей Перевезенцев: Номинально - пятое. На первом месте стоят первые четыре. Но фактически Русская православная церковь сейчас самая многочисленная по числу воцерковленных людей. Ее приходы находятся по всему миру. Поэтому фактически Русская православная церковь сейчас занимает положение, равное Константинополю. И по авторитету она одна из самых влиятельных. Не случайно на довольно часто проходившие в последние годы встречи Константинопольского патриарха с Папой Римским никто не обращал внимания, а встреча Святейшего патриарха Кирилла с ним вызвала огромный ажиотаж.
Краткая история русского патриаршества
Патриаршество в Москве было учреждено в 1589 году. Первым патриархом был Иов. В 1721 году оно было упразднено. Последовал так называемый синодальный период в истории Русской православной церкви, когда ею управлял Священный синод. В 1917 году на Всероссийском поместном соборе патриаршество было восстановлено. Патриархом стал митрополит Московский Тихон (Беллавин).
Как менялось название патриаршего титула
Первый патриарх Иов именовался "святейшим Патриархом царствующаго града Москвы и Великаго Росийскаго царствия" и "Патриархом царствующаго града Москвы и всеа Русии".
"Всеа Руссии и всех северных стран Патриарх" - так обычно звучал титул до петровских времен. "Божиею милостию великий господин и государь, архиепископ царствующаго града Москвы и всеа великия и малыя и белыя Росии и всеа северныя страны и помориа и многих государств Патриарх" - так писал свой титул патриарх Никон. На гробнице патриарха Адриана его титул написан так: Архиепископ Московский и всея России и всех северных стран Патриарх.
Патриарх Тихон носил титул "Московский и всея России". Современная форма "Святейший Патриарх Московский и всея Руси" была выбрана патриархом Сергием (Страгородским) в 1943 году, но она использовалась и в древности.
Кандидат в патриархи должен быть по Уставу церкви архиереем РПЦ не моложе 40 лет, иметь высшее богословское образование и достаточный опыт церковного управления епархией. Сан патриарха является пожизненным.
Из книги историка русской церкви Антона Карташева (1875-1960) «Очерки по истории церкви в 3 ч. Ч. 2», отрывок из главы «Учреждение патриаршества».
Вопрос о патриаршестве буквально вспыхнул в Москве, как только получилась весть, что на границе Руси появился патриарх Антиохийский Иоаким, который, как мы знаем, проехал через Львов и Западную Русь в самый важный момент ее жизни, накануне печальной памяти Брестского собора, и вовлечен был в активные действия на защиту православия. Появление восточного патриарха на русской почве являлось небывалым фактом за всю историю русской церкви.
У москвичей поднялось и чувство привычного почтения к своим отцам по вере, наследникам славы древней церкви, и жажда показать свое благочестие и блеск царства. Возник вместе и прямой расчет сделать большое дело - начать переговоры об учреждении патриаршества. К этому они и приступили.
Антон КарташевВстреча патриарха была пышной в отличие от «никакой» в Польше и Зап. Руси. Уже это одно не могло не льстить восточным патриархам и не радовать их. По приказу из Москвы, смоленскому воеводе велено было встречать патриарха «честно», доставить ему все удобства, продовольствие, и с почетной охраной сопровождать до Москвы. 6-го июня 1586 г. патриарх Иоаким прибыл в Смоленск и оттуда препроводил свое письмо к царю Федору Ивановичу. Этот патриарх уже писал прежде Ивану IV и получил от него 200 золотых. Письмо патр. Иоакима было полно византийских, т. е. неумеренных похвал московскому царю: «если кто виде небо и небо небеси и вси звезды, аще солнца не виде, ничтоже виде, но егда видит солнце, возрадуется зело и прославит сотворшаго и. Солнце же наше правоверных хрестьян в днешние дни, - ваша царьская милость едино межи нами есть». Исходя из этого, московский царь легко мог ставить вопрос: пора же наконец «солнцу правоверных христиан» иметь возле себя и патриарха?
Навстречу гостю высылались царем почетные послы, в Можайск, в Дорогомилово. 17-го VI патр. Иоаким въехал в Москву и помещен на Никольском крестце в доме Шереметева.
25.VI был парадный прием патриарха у царя Федора Ивановича. Но характерно - митр. Дионисий ни визита, ни привета патриарху не делал. Этого не могло быть без соглашения со светской властью. Митрополит явно хотел дать почувствовать восточному просителю милостыни, что он - русский митрополит, такой же автокефальный глава своей церкви, как и патр. Антиохийский, но только глава церкви большей, свободной и сильной, - а потому патриарху следовало бы первому идти к нему на поклон. А так как патриарх хочет обойти это поклонами царю, то и митрополит русский первый «шапки не ломает».
Патриарха по почетному обычаю везли во дворец в царских санях (хотя было и лето) - волоком. Царь принял его в «Подписной Золотой Палате», сидя на троне, в царском облачении, среди разодетых бояр и чинов по чину принятия послов. Царь встал и отошел на сажень от трона для встречи. Патриарх благословил царя и вручил ему в дар мощи разных святых. Тут же передал царю рекомендательное письмо, врученное ему КПльским патриархом Феолиптом вместе с Александрийским патриархом Сильвестром, о помощи Иоакиму в покрытии долга Антиохийской кафедры в 8.000 золотых.
Царь пригласил патриарха к себе на обед в тот же день! Очень большая честь по Московскому чину. А пока указано было патриарху идти в Успенский собор на встречу с митрополитом. Это было преднамеренно, чтобы подавить гостя официальной помпой и блеском и явить русского святителя «на кафедре», окруженного бесчисленным сонмом духовенства, в золотых парчевых ризах с жемчугами, среди икон и рак, обложенных золотом и драгоценными камнями. Бедный титулованный гость должен был почувствовать свою малость пред настоящим главой реально (а не номинально) великой церкви. Патриарха встретила почетная встреча в южных дверях. Провели его приложиться к иконам и мощам. А в это время митрополит Дионисий с духовенством стоял посреди храма на кафедре, готовый начать литургию. Подобно царю, по церемониалу, он сошел с кафедры на сажень навстречу патриарху и поспешил первый благословить патриарха. Оторопевший патриарх, хорошо поняв нанесенную ему обиду, тут же через переводчика заявил, что так не следовало бы поступать, но увидел, что никто его не хочет слушать, что не место и не время спорить, и замолчал. Как говорит документ «слегка поговорил, что пригоже было митрополиту от него благословение принять наперед, да и перестал о том». Патриарх прослушал литургию, стоя без облачения у заднего столпа собора. Царский обед после обедни и царские подарки были только золочением пилюли для огорченного патриарха. Фигура русского митрополита, блеснувшая пред патриархом, как олимпийское величие, опять скрылась от него, и он должен был почувствовать, что спорить против высоты русского митрополита не придется. А царю за подарки надо отплатить. Так московские дипломаты создали «атмосферу» для вопроса о русском патриаршестве. И все дело повела светская власть. К ней тянулись патриархи, от нее ждали милостей и получали. С ней обязаны были и расплачиваться. Русская иерархия была избавлена от риска умалиться и попасть в положение смиренных просителей. Она ничего не просила. Она как бы все имела. И восточные иерархи должны были сами восчувствовать свой долг перед ней и дать ей подобающий титул патриарха.
Непосредственно за этим днем начались переговоры царской власти с патриархом Иоакимом о патриаршестве. Велись они тайно, т. е. без писанных документов, может быть из опасения, чтобы польская власть как-нибудь не выступила пред КПльским патриархом против этого. В Боярской Думе царь держал речь, что он после тайного сговора с супругой своей Ириной, с своим «шуринам, ближним боярином и конюшим и воеводой дворовым и наместником Казанским и Астраханским, Борисом Федоровичем Годуновым», решил поставить следующий вопрос: «Изначала, от прародителей наших, киевских, владимирских и московских государей - царей и великих князей благочестивых, поставлялись наши богомольцы митрополиты киевские, владимирские, московские и всея России, от патриархов царяградских и вселенских. Потом милостию всемогущего Бога и пречистыя Богородицы, Заступницы нашей, и молитвами великих чудотворцев всего российского царства, а за прошением и молением наших прародителей, благочестивых царей и великих князей московских, и по совету патриархов цареградских (?) начали поставляться особо митрополиты в московском государстве, по приговору и по избранию прародителей наших и всего освященного собора, от архиепископов российского царства даже и до нашего царствия. Ныне по великой и неизреченной своей милости, Бог даровал нам видеть пришествие к себе великого патриарха Антиохийского; и мы воссылаем за сие славу Господу. А нам бы испросить еще у Него милости, дабы устроил в нашем государстве московском российского патриарха, и посоветывать бы о том с святейшим патриархом Иоакимом, и приказать бы с ним о благословении патриаршества московского, ко всем патриархам». Для переговоров к патриарху был послан Борис Годунов.
В «Сборнике Синодской Библиотеки» речи Бориса Годунова патриарху Иоакиму и его ответы переданы следующим образом. Годунов предлагает Иоакиму: «ты бы о том посоветовал с преосвященным святейшим вселенским патриархом цареградским, а пресвятейший бы патриарх посоветовал о таком великом деле с вами со всеми патриархи… и со архиепископы и епископы и со архимандриты и со игумены и со всем освященным собором. Да и во святую бы гору, и в синайскую о том обослалися, чтобы дал Бог такое великое дело в нашем российском государстве устроилося ко благочестию веры христианския, а помысля бы о том нам объявили как тому делу пригоже состоятися». Патриарх Иоаким, по изложению этого документа, благодарил от себя и от других патриархов царя московского за все милостыни, за которые восточные церкви молятся о нем, признал, что в России учредить патриаршество «пригоже», обещал посоветоваться с остальными патриархами: «то дело великое, всего собора, а мне без этого совета учинить то дело невозможно ».
Странно звучат последние слова. Все почти официальные документы об этом деле тенденциозны. И тут мы невольно чуем скрытое предложение москвичей Иоакиму (м. б. с обещанием уплатить искомые им 8.000 золотых), не откладывая в долгий ящик, самому поставить патриарха, а задним числом искать потом подтверждения.
Переговоры кончились быстро. Иоаким что-то получил и обещал содействовать делу среди своих восточных собратий.
Патриарху позволено было посетить монастыри Чудов и Троице-Сергиевский, где он и был с почетом и подарками принимаем 4 и 8 июля.
17-го июля опять почетно был принят на прощанье царем в золотой палате. Царь здесь заявил о своей милостыне патриарху и просил молитв. О патриаршестве не было ни слова. Это еще не было предметом гласности. Отсюда гостей направили в Благовещенский и Архангельский соборы для напутственных молебнов. Но в кафедральный Успенский собор и к митр. Дионисию патриарх не заходил и никакого прощания с митрополитом у него не было. Обида Иоакима вполне понятна. Но упорное неглижирование Дионисием патриарха не до конца нам понятно. Приходится прибегать к гипотезам. Может быть, просто по разведке в дороге еще в Москву (в Литве или уже в пределах России) оказалось, что патриарх Иоаким о московских митрополитах (в отличие от Киевских-Литовских) выражался, как о самовольно автокефальных и не к пользе церкви независимых от греков. Вот Дионисий, с дозволения царя, и учинил такую демонстрацию зазнавшемуся греку. В Москве умели распределять дипломатические роли…
А может быть «пересол» в дипломатии митр. Дионисия принадлежал ему лично, а не царской политике и даже вопреки ей. Политика велась Борисом Годуновым. Дионисий принадлежал к партии противников Годунова. Последний имел своего любимца среди иерархии для замены Дионисия, Старицкого игумена Иова, которого и метил в кандидаты на патриаршество. Дионисий мог подозревать, что интригующий Борис, ради своего любимца, согласится пред греками на какую-нибудь тень зависимости от них, ради приобретения пышного патриаршего титула. Отсюда резкая демонстрация Дионисия ради сохранения совершенной автокефалии и достоинства русской церкви. В следующем 1587 г. митр. Дионисий и архп. Крутицкий Варлаам, как открытые противники Бориса, были свергнуты последним, и на место Дионисия был поставлен митрополитом избранник Бориса - Иов.
1-го августа патриарх с почетным эскортом выехал на Чернигов. Для «подталкивания» московского плана вместе с патриархом Иоакимом послан был подъячий Михаил Огарков (желавший по пути выкупить из турецкого плена своего сына).
Огарков повез богатые денежные и вещевые дары патриархам КПльскому и Александрийскому.
В КПле претензия русских могла вызвать только отрицательную реакцию. Подымалась старая и горькая для греков история с возникновением патриархатов болгарского и сербского. Восток прибег к тактике отмалчивания и проволочки. Целый год не было отклика. Но КПль, предвидя необходимость уступки русским, решил по крайней мере их хорошо проэксплуатировать. В этот год десятки восточных митрополитов, архиепископов, игуменов, иеромонахов, монахов потоком пошли через Чернигов и Смоленск в Москву за милостыней.
Если вам нравится наша работа - поддержите нас:
Карта Сбербанка : 4276 1600 2495 4340
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
Иоакима , царь заявил в думе о своем желании «устроить в Москве превысочайший престол патриарший». Духовенство и бояре похвалили мысль царскую, но прибавили, что нужно снестись с восточными патриархами, чтобы никто не мог сказать, что патриарший престол в Москве устроен одной только царской властью.Патриарх Иоаким, которому передали решение думы, взялся доложить об этом собору греческой церкви. Год прошел без ответа. Летом года прибыл сначала в Смоленск , затем в Москву константинопольский патриарх Иеремия , и царь решительно поставил вопрос о патриаршестве в России , предложив самому Иеремии сделаться патриархом русским.
На самом деле, однако, иметь патриархом грека не хотели, да в Москве был уже намечен свой кандидат – митрополит Иов , клеврет Бориса Годунова . Патриаршество в России было предложено Иеремии под тем условием, чтобы он жил не в Москве, а во Владимире как городе старейшем. Иеремия отказался жить не при государе. Тогда 26 января года тем же Иеремией в патриархи русские торжественно был поставлен Иов. Через два года получена была грамота от восточного духовенства, утверждавшая патриаршество в России, в Москве и подписанная 3 патриархами , 42 митрополитами , 19 архиепископами и 20 епископами . Московский патриарх должен был занимать место после иерусалимского ; поставлялся он собором епископов русской церкви.
Поставление происходило обыкновенно таким образом. После смерти патриарха от имени царя или блюстителя патриаршего престола – а им обыкновенно бывал митрополит Крутицкий – рассылались грамоты ко всем митрополитам, архиепископам, епископам, архимандритам, игуменам степенных, т.е. более важных монастырей, с извещением о смерти патриарха и с приглашением «снитися в царственный град Москву, благочестивого ради собора и для избрания великого святителя на превысочайший патриаршеский престол, иже в велицей России» .
К назначенному сроку приглашенные съезжались в Москву с протопопами , священниками , дьяконами . Если кому-нибудь из архиереев нельзя было прибыть к сроку для избрания патриарха, он должен был прислать грамоту, что он наперед согласен со всеми постановлениями собора.
Когда все духовные были в сборе, царь повелевал им «видети свои государские очи в золотой подписной палате»; старший из митрополитов «творил достойно по святительскому чину»; царь говорил речь, указывая на повод к созванию духовенства, и открывал собор. Форма избрания патриарха была открытая или посредством жребия. Последняя окончательно установилась после смерти патриарха Филарета (+ ) и состояла в следующем. На 6 бумажках равной величины писались имена шести кандидатов, из архиепископов, епископов и настоятелей степенных монастырей. Бумажки эти обливались со всех сторон воском, припечатывались царской печатью, и в таком виде парь посылал их собору, который в это время заседал в московском Успенском соборе .
Если русский патриарх достиг высокого государственного значения, то этим он был обязан тем условиям, при которых пришлось действовать патриархам. Патриарх Иов деятельно работал в пользу избрания Годунова в русские цари: затем, когда явился первый Лжедмитрий и стал серьезно угрожать Годунову, Иов твердо выступил против него, защищая сначала Бориса Годунова, затем его сына Федора .
Он посылал послов к князю Острожскому и польскому духовенству, убеждая их не верить Лжедмитрию, предал его анафеме и в своих посланиях доказывал, что Лжедмитрий не кто иной, как беглый чудовский монах Гришка Отрепьев .
Когда самозванец овладел Москвой, Иов был свергнут с патриаршего престола и в простой монашеской рясе был отвезен в Старицкий Успенский монастырь . На место Нова патриархом избран рязанский архиерей Игнатий , родом грек, в молодости воспитывавшийся в Риме и до приезда в Россию занимавший Кипрскую епископскую кафедру. Он первый из архиереев признал Лжедмитрия царем и за это был возведен в патриархи 24 июня года.
Предположение некоторых духовных историков, что Игнатий был возведен Лжедмитрием в патриархи потому, что по своим убеждениям и характеру мог быть удобен для Рима, не имеет достаточных оснований: новый патриарх разослал грамоты, в которых предписывал молиться, между прочим, о том, чтобы Господь Бог возвысил царскую десницу над латинством и басурманством. После свержения Лжедмитрия Игнатий переехал в Литву , где принял унию .
После Игнатия патриархом, естественно, был избран человек, наиболее проявивший оппозицию против Лжедмитрия. То был казанский митрополит Ермоген , человек от природы грубый, даже жестокий, но строгий к себе, прямолинейный и стойкий. Он был не в ладах с вновь избранным царем Василием Шуйским , но стоял за него как за царя венчанного .
Когда появился второй Лжедмитрий и народ стал волноваться, Ермоген перенес царевича Дмитрия из Углича в Москву и устроил торжественную покаянную процессию в Москве, в присутствии вызванного из Старицы ослепшего патриарха Иова : народ каялся в изменах, клятвопреступлениях, убийствах, и патриархи разрешали его.
В начале года недовольные Шуйским вытащили патриарха Ермогена на лобное место и, тряся его за ворот, потребовали согласия на перемену царя. Патриарх остался тверд, не побоялся толпы и отстоял Шуйского. Когда Шуйский год спустя был свергнут и бояре выдвинули кандидатуру польского королевича Владислава , Ермоген согласился на желание большинства, но с тем, чтобы Владислав перешел в православную веру.
В Польшу были отправлены послами князь Голицын и ростовский митрополит Филарет . Через несколько времени к ним пришла грамота от бояр, в которой предписывалось во всем положиться на волю королевскую. Но послы заявили, что грамота от одних бояр для них не действительна: их посылали патриарх, бояре и все люди вместе, а не одни бояре. Когда паны возразили на это, что патриарх – лицо духовное и в светские дела вступаться не должен, то получили в ответ: «изначала у нас так повелось: если великие государственные или земские дела начнутся, то великие государи призывали к себе на собор патриархов, архиепископов и епископов и без их совета ничего не приговаривали, и место сделано патриархам с государями рядом: теперь же мы стали безгосударны, и патриарх у нас человек начальный».
Переговоры с Владиславом кончились неудачей; в апреле года русские послы были отведены пленниками в Мариенбург . Ермоген разрешил русских от присяги Владиславу и стал призывать народ на защиту государства и православия. Кроме патриарха, города не хотели знать другого начальства; к нему они посылали отписки о сборе ратных людей. Польская партия бояр, во главе которой стоял Салтыков , враждебно относилась к Ермогену и потребовала, чтобы он воротил земские ополчения, шедшие к Москве, но патриарх благословил ополчения и проклял изменников отечества. Его посадили под стражу и преградили всякие сношения его с народом. В тюрьме он и умер (), заморенный, как говорили, голодом.
До года Русская Церковь оставалась без патриарха. Сначала ею управлял казанский митрополит Ефрем (Хвостов) , а после его смерти () – митрополит Крутицкий Иона (Архангельский) , человек необразованный, упрямый и мстительный.
В году митрополит Филарет возвратился из Польши в Москву. Воспользовавшись пребыванием в Москве иерусалимского патриарха Феофана III , Михаил Федорович возвел своего отца в патриархи. Как отец царя Филарет получил титул «великого государя» и занял в государстве место, равное царю: наступило время полного двоевластия.
В сфере церковного управления и суда патриарх оставался независимым и никем не стеснялся. В году Филарет получил от царя новую грамоту, по которой все духовные лица его епархии, монастыри и церкви, с их служителями и крестьянами, во всех делах, кроме уголовных, были подчинены суду одного патриарха; если же они имели дело с каким-нибудь светским лицом, то должны были жаловаться в приказы, которые ведали ответчиками.
Двор патриарха был устроен по образцу царского. У патриарха были свои свечники, чашники, скатерники, повара, хлебники, пивовары, истопники, конюхи, иконописцы, мастера серебряных и золотых дел и т.п.; были у него и свои бояре, окольничьи, стольники, стряпчие, дворяне, дети боярские, которым поручались патриархом разные дела по управлению.
При Филарете в области патриаршего управления начинают выделяться разряды и приказы: в судном приказе или патриаршем разряде были сосредоточены все судебные дела; в приказе казенном – дела о ставленниках, а также сборах с вотчин и духовенства; приказ церковных дел ведал делами, касающимися церковного благочиния; дворцовый приказ заведовал хозяйством патриарха. Ведомство этих приказов не было, впрочем, строго разграничено и может быть определено только приблизительно. Патриарх по-прежнему, вместе с высшим духовенством, призывался на земский собор и в царскую думу.
По смерти Филарета преемник его, Иоасаф I (1634 - 1640), не мог занять такого положения, какое принадлежало отцу царя: он не носил титула великого государя, как и его преемник Иосиф (1640 - 1652). При последнем было издано «Уложение » царя Алексея Михайловича , значительно подрывавшее значение в государстве церковной иерархии вообще и патриарха в частности. Патриарх сидел во время составления «Уложения» в царской думе и на земском соборе и не протестовал. Учреждением монастырского приказа были уничтожены судебные привилегии духовенства, а следовательно, умалена власть патриарха.
Главным противником приказа явился патриарх Никон , при котором патриаршая власть достигла небывалого до тех пор развития. Как и Филарета, Никона титуловали «великим государем»; власть патриаршая как бы приравнивалась к власти царской. Монастырский приказ хотя не был уничтожен, но почти бездействовал. Не имело силы и постановление «Уложения », запрещавшее увеличение монастырских вотчин: патриаршие вотчины увеличились за это время с 10 тыс. дворов до 25 тыс.
Никон окружил себя царской пышностью и сделался, как царь, недоступен. Архиереи рабски подчинялись всесильному патриарху, беспрекословно сносили все его грубости и исполняли его распоряжения. Патриарх своей властью отбирал у епархий и церквей вотчины и отдавал их на свои монастыри или присоединял к патриаршим владениям.
Самовластно поступал Никон и с боярами. Идеалом его было двоевластие, в виде светской власти царя и духовной – патриарха. С этой целью он как бы в противовес «Уложению» пересмотрел и дополнил Кормчую , которую издал с приложением подложной грамоты Константина к папе Сильвестру , содержавшей в себе апологию церковной власти и церковных имуществ. Никон хотел убедить царя Алексея Михайловича отменить вовсе «Уложение» и заменить его Кормчей; но это не удалось. Царь разослал только воеводам для руководства в суде выписки из Номоканона , как бы в дополнение «Уложения».
Затем стряслась катастрофа над Никоном. Во время удаления патриарха, до суда над ним, русской церковью правил Питирим , митрополит Крутицкий. Приговор над Никоном был вместе с тем приговором и над патриаршеством в России и его идеалами. Патриаршая власть вводилась в известные рамки; давалось понять, что русский патриарх не всемогущ, что власть его – не самодержавная царская власть.
Московский Собор 1667 года признал, что патриарх не должен носить титула великого государя и вступаться в мирские дела; с другой стороны, однако, признана была независимость духовенства и церковных людей в гражданских делах от мирского суда. Патриархом на соборе 1667 года был избран тихий, незначительный Иоасаф II ( -). С этих пор патриаршество в России начинает терять свое государственное значение.
После Иоасафа II патриарший престол занимали
История учреждения патриаршества на Руси
Пятого февраля (новый стиль) 1589 года в период правления царя Феодора Иоанновича утверждается патриаршество на Руси. Это был закономерный и довольно символичный акт наследия Россией славы древней Византии и её церковного значения, которая к тому времени подпала под османское владычество. На смену так называемому «второму Риму» (то есть Константинополю) приходит «третий Рим» во всемогуществе Московского православного государства.
Так после Флорентийской унии в 1439 году на русской земле начали сомневаться в истинности греческого духовенства. Кроме того, зависимость от Константинопольского Патриарха Русской церкви в пятнадцатом веке становится номинальной, а взятие турками Константинополя и вовсе уменьшило её.
Царь Феодор пишет в так называемой «Уложенной грамоте об учреждении Московского Патриархата", что в желании стать ближе к Богу он стремиться учредить в Москве «превеликий престол Патриарший» и с этим он обратился к пресвятейшему Иеремею (Вселенскому Патриарху), который дал добро и благословил этим Третий Рим.
И вот двадцать шестого января в Успенском соборе Кремля при собрании народа и во главе с самим Феодором Патриархом Иеремией было совершено поставление русского первого Патриарха – Иова.
Избрание последующих Патриархов происходило таким образом. После кончины Патриарха так называемый блюститель патриаршего престола (обычно митрополит Крутицкий) рассылал от царского имени ко всему духовенству грамоты с приглашением приехать в Москву для избрания нового Патриарха.
Форма избрания нового Патриарха являлась полностью открытой или посредством жеребьёвки, которая установилась после кончины Филарета. Так имена шести претендентов из старших иерархов были записаны на шести одинаковых бумагах, после чего из обливали со всех сторон воском, перепечатывали царскими печатями и отправляли Собору, который заседал в Успенском московском соборе.
После этого три жребия клались на панагию скончавшегося Патриарха, а потом все члены собора облачались в одеяния и служили акафист Богородице. Затем вынималось два жребия и откладывалось в сторону, после чего так же поступали и с остальными тремя. Из двух выбирали один, содержащий имя нового Патриарха. При этом, нераспечатанный конверт передавали боярину, а тот отдавал его царю, который зачитывал вслух имя избранного.
Статьи по теме
