Евгений Лукин: Грехи наши тяжкие (сборник). Книга Грехи наши тяжкие (сборник) читать онлайн Главные греховные страсти в православии
Погожим майским утром в редакции культуры муниципального телевидения прозвучал телефонный звонок. Мстислав Оборышев снял трубку.
Надо же! - не преминул съязвить ядовитый Оборышев. - Кого к нам только не заносит… И как мне с ним поступить?
Н-ну… не знаю, - замялся Авенир, что вообще-то было ему не свойственно. - Выслушай… а там сам решай… Может, в курьёзы воткнёшь…
Похоже, несмотря на неусыпную бдительность железной Аси, в здание проник некто неадекватный. А по давней и тем не менее отвратительной традиции принято было сплавлять таковых либо в редакцию культуры, либо в редакцию науки. Это, конечно, в случае тихого помешательства. В случае буйного приглашали охранников.
Вскоре послышался деликатный стук в дверь.
Войдите.
Вошёл незнакомец, при первом взгляде на которого Мстиша чуть отстранился и брезгливо прищурился. Красивые мужчины вызывали в нём не меньшее омерзение, чем умные женщины. И то, и другое в понимании Оборышева являлось верхом неприличия.
Так вот, вошедший был неприлично хорош собой.
Присаживайтесь, - справившись с неприязнью, проскрипел Мстиша. - И представьтесь заодно.
Тот поблагодарил и сел. Красавец. Хорошо хоть не красавчик - черты лица крупные, мужественные. Другая подробность, отчасти обелявшая пришельца в глазах Оборышева, - на диво небрежный прикид. Чувствовалось, что одёжку свою посетитель приобретал давно и явно не в бутиках.
Вожделея, - сказал он.
Мстиша приподнял брови.
Чего-чего делая?
Вожделея, - виновато повторил тот. - Это моя фамилия. Егор Трофимович Вожделея. Вот… - Он достал и раскрыл паспорт.
Оборышев бросил беглый взгляд и вдруг, заинтересовавшись, взял документ в руки. Лицо на фото было то же самое, но отталкивающе безобразное. Надо полагать, Егор Трофимович расплачивался за свою вызывающую красоту полным отсутствием фотогеничности. Вспомнились строки Достоевского: «Фотографические снимки чрезвычайно редко выходят похожими, и это понятно: сам оригинал, то есть каждый из нас, чрезвычайно редко бывает похож на себя».
Так что вы мне хотели сообщить, Егор Трофимович? - спросил Мстиша, возвращая паспорт владельцу.
Мне надо выступить на телевидении, - сказал тот.
По какому поводу?
По поводу того, что со мной случилось… Это очень важно, поверьте…
Верю. - Мстиша кивнул. - И что же с вами случилось?
Вчера ночью, - известил пришелец, - мне был голос…
«Охрану, что ли, сразу вызвать? - вяло прикинул Мстиша. - Да нет, пожалуй, не стоит… Вроде смирный…»
И по этому поводу вы хотите…
Это не так просто, как вам кажется, - с сожалением глядя на помешавшегося красавца, заметил Мстиша. - Вот вы говорите, голос. Чей голос?
Н-ну… я полагаю… - Посетитель с трепетом взглянул в потолок, отчего стал ещё прекраснее.
Вы верующий?
Да, - истово сказал он. - С сегодняшнего дня. Точнее, со вчерашней ночи…
И сразу направились к нам?
Н-ну… как видите…
А у батюшки были?
Евгений Лукин
Грехи наши тяжкие (сборник)
Грехи наши тяжкие
Вся рожа наруже.
Погожим майским утром в редакции культуры муниципального телевидения прозвучал телефонный звонок. Мстислав Оборышев снял трубку.
Надо же! - не преминул съязвить ядовитый Оборышев. - Кого к нам только не заносит… И как мне с ним поступить?
Н-ну… не знаю, - замялся Авенир, что вообще-то было ему не свойственно. - Выслушай… а там сам решай… Может, в курьёзы воткнёшь…
Похоже, несмотря на неусыпную бдительность железной Аси, в здание проник некто неадекватный. А по давней и тем не менее отвратительной традиции принято было сплавлять таковых либо в редакцию культуры, либо в редакцию науки. Это, конечно, в случае тихого помешательства. В случае буйного приглашали охранников.
Вскоре послышался деликатный стук в дверь.
Войдите.
Вошёл незнакомец, при первом взгляде на которого Мстиша чуть отстранился и брезгливо прищурился. Красивые мужчины вызывали в нём не меньшее омерзение, чем умные женщины. И то, и другое в понимании Оборышева являлось верхом неприличия.
Так вот, вошедший был неприлично хорош собой.
Присаживайтесь, - справившись с неприязнью, проскрипел Мстиша. - И представьтесь заодно.
Тот поблагодарил и сел. Красавец. Хорошо хоть не красавчик - черты лица крупные, мужественные. Другая подробность, отчасти обелявшая пришельца в глазах Оборышева, - на диво небрежный прикид. Чувствовалось, что одёжку свою посетитель приобретал давно и явно не в бутиках.
Вожделея, - сказал он.
Мстиша приподнял брови.
Чего-чего делая?
Вожделея, - виновато повторил тот. - Это моя фамилия. Егор Трофимович Вожделея. Вот… - Он достал и раскрыл паспорт.
Оборышев бросил беглый взгляд и вдруг, заинтересовавшись, взял документ в руки. Лицо на фото было то же самое, но отталкивающе безобразное. Надо полагать, Егор Трофимович расплачивался за свою вызывающую красоту полным отсутствием фотогеничности. Вспомнились строки Достоевского: «Фотографические снимки чрезвычайно редко выходят похожими, и это понятно: сам оригинал, то есть каждый из нас, чрезвычайно редко бывает похож на себя».
Так что вы мне хотели сообщить, Егор Трофимович? - спросил Мстиша, возвращая паспорт владельцу.
Мне надо выступить на телевидении, - сказал тот.
По какому поводу?
По поводу того, что со мной случилось… Это очень важно, поверьте…
Верю. - Мстиша кивнул. - И что же с вами случилось?
Вчера ночью, - известил пришелец, - мне был голос…
«Охрану, что ли, сразу вызвать? - вяло прикинул Мстиша. - Да нет, пожалуй, не стоит… Вроде смирный…»
И по этому поводу вы хотите…
Это не так просто, как вам кажется, - с сожалением глядя на помешавшегося красавца, заметил Мстиша. - Вот вы говорите, голос. Чей голос?
Н-ну… я полагаю… - Посетитель с трепетом взглянул в потолок, отчего стал ещё прекраснее.
Вы верующий?
Да, - истово сказал он. - С сегодняшнего дня. Точнее, со вчерашней ночи…
И сразу направились к нам?
Н-ну… как видите…
А у батюшки были?
Логично было бы обратиться к специалисту… А вы сразу на телевидение. Что Он вам сказал, если не секрет? Открыл истину?
Ну, в общем… Да. Открыл.
И велел поведать её остальным? Урби, так сказать, эт орби? Градам и весям…
Да. Велел.
Ну и, естественно, - уже с откровенной скукой продолжал Мстиша, - именно вам предстоит стать во главе нового учения…
Оборышев моргнул.
Как «нет»? - не поверил он.
Так «нет». Просто сообщить - и всё…
Мстиша озадаченно потёр ладонью подбородок.
Хорошо! Вы можете в двух словах изложить сейчас эту вашу истину?
Конечно. Он сказал… - Прекрасные глаза пришельца слегка затуманились. - Отныне…
Простите, - уточнил въедливый Мстиша. - Отныне - это когда?
Ну… с того момента, как человек услышит от кого-нибудь… узнает…
Понял. Извините, что перебил. Продолжайте.
Отныне, - провозгласил новоявленный пророк, - телесная красота будет соответствовать красоте духовной…
Мстиша Оборышев приоткрыл рот и медленно откинулся в потёртом своём полукресле, влюблённо глядя на посетителя. Ка-кая прелесть!
А дайте-ка ещё раз паспорт!
Взял, раскрыл, вновь сличил лицо с фотографией.
Таким я был несколько лет назад… - вроде бы застеснявшись, пояснил Егор Трофимович. - И вчера ещё был…
К батюшке! - решительно сказал Мстиша и встал. - К батюшке, к батюшке, к батюшке! Всё настолько серьёзно, что без благословения иерархов я просто не имею права… Вот ваш паспорт, давайте пропуск, сейчас я его подпишу… А сами - срочно в церковь! Слышите? Срочно! Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее мы с вами выйдем в эфир…
Никаких «но», Егор Трофимович, никаких «но»! Жду вас с благословением от наших пастырей…
Мягко, но опять-таки решительно выставив обескураженного красавца за дверь, Мстиша выждал секунд двадцать и снял трубку.
Ася?.. Это Оборышев. Редакция культуры… Знаю, что знаешь!.. Вожделею Егора Трофимовича… Это фамилия! Так вот, Вожделею Егора Трофимовича (он сейчас выйдет) больше на территорию не пускать! Ни при каких обстоятельствах! И сменщицам тоже передай… Вожделея Егор Трофимович. Вож-де-ле-я… Записала? Ну и славно…
Отдуваясь, бросил трубку, достал сигареты. Двинулся к двери (курить полагалось только снаружи, у чёрного хода), глянул мельком в зеркало - и чуть не споткнулся. Не веря глазам, подошёл поближе, всмотрелся. Вроде бы черты лица остались прежними, но… Нет, красавцем себя Мстиша никогда не считал. Да и никто его таковым не считал! Однако более гнусного отражения Оборышеву видеть ещё не доводилось.
Минуту, не меньше, он цепенел, глядя в собственные нагловато-вручие глаза, затем уронил курительные принадлежности и снова кинулся к телефону.
Ася?.. Ещё не выходил Вожделея?.. Нет?! Всё отменяется, Ася! Верни его! Слышишь? Верни!
* * *
Вызывали? - Надменная статная Акулина Истомина вторглась в кабинет Авенира Аркадьича без стука. Впрочем, подобным образом она вторгалась в любой кабинет, разве что за исключением председательского.
Поступью топ-модели, с презрительным видом вихляя челюстью, плечами и бёдрами, приблизилась к столу, затем вскинула глаза - и приостановилась, слегка озадаченная.
Сколько ж вы вчера выпили? - недоверчиво спросила она.
Мужчины (в кабинете их было двое) судорожно сглотнули и переглянулись. Ну ладно, скукоженное личико Авенира Аркадьича и раньше состояло большей частью из морщин, в которых, казалось, гнездились все пороки мира, но вот Оборышев… Пару секунд Акулина зачарованно вникала в странно исказившиеся черты своего давнего друга и любовника, потом, словно бы в поисках эталона, перевела взгляд на висящий позади стола портрет.
По сравнению с коллегами Президент показался ей душкой.
Тут, собственно… - промямлил наконец Авенир и беспомощно обернулся к Оборышеву. - Мстиша…
Тот шумно выдохнул и с силой отёр ладонью лицо, отчего оно, впрочем, ничуть не похорошело.
Значит, так, - решительно сказал он. - Псих пришёл. Вот думаем, не воткнуть ли его в «загранку»…
Ну и втыкайте. Я-то при чём?
Посоветоваться хотели…
Прости, не поняла. Что за псих?
Боговидец, - напряжённо пояснил Оборышев. - Точнее, богослышец. Утверждает, что с сегодняшнего числа внешность человека будет соответствовать его моральному облику…
При этих словах оба мужчины так и впились глазами в Акулину. Известие, однако, особого впечатления не произвело - скорчила пренебрежительную гримасу, вскинула плечи.
Нет, господа, вы точно вчера перебрали! Какое я имею отношение к вашим психам?
Что посоветуешь?
Похмелиться, блин!
Мужчины сглотнули вновь. Было уже ясно, что гримаса, исковеркавшая черты надменной Акулины, останется с ней навсегда. Равно как и окривевшие плечи.
* * *
Узнав, что его собираются воткнуть именно в курьёзы (официально рубрика называлась «За гранью культуры»), Егор Трофимович Вожделея нисколько не обиделся.
Это всё равно, - кротко молвил он. - Главное, чтобы услышали.
Справедливо рассудив, что терять ему уже нечего, краткую беседу с божьим человеком провёл перед камерой сам Мстислав Оборышев. Вопросы в основном задавал натужно-игривые, внутренне обмирая при мысли о том, как он с нынешней своей рожей будет смотреться на экране.
Акулина Истомина рыдала в гримёрной.
Переснимать не пришлось. Внезапно подурневшая Маня, ассистент режиссёра, дала отмашку - и дамский любимчик Рудик отнял от окуляра ошеломительно мерзкую харю прожжённого альфонса и сутенёра. Обезумевшим взглядом Мстиша Оборышев обвёл присутствующих. Каких-нибудь пять минут назад все они выглядели вполне прилично, даже обаятельно. Теперь это была кунсткамера.
Спасибо! - выпалил он, вскакивая. - У меня к вам, Егор Трофимович, ещё пара вопросов наедине… если позволите…
Евгений Лукин
Грехи наши тяжкие (сборник)
© Е.Ю. Лукин, 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Грехи наши тяжкие
Вся рожа наруже.
В.И. Даль
Погожим майским утром в редакции культуры муниципального телевидения прозвучал телефонный звонок. Мстислав Оборышев снял трубку.
– Надо же! – не преминул съязвить ядовитый Оборышев. – Кого к нам только не заносит… И как мне с ним поступить?
– Н-ну… не знаю, – замялся Авенир, что вообще-то было ему не свойственно. – Выслушай… а там сам решай… Может, в курьёзы воткнёшь…
Похоже, несмотря на неусыпную бдительность железной Аси, в здание проник некто неадекватный. А по давней и тем не менее отвратительной традиции принято было сплавлять таковых либо в редакцию культуры, либо в редакцию науки. Это, конечно, в случае тихого помешательства. В случае буйного приглашали охранников.
Вскоре послышался деликатный стук в дверь.
– Войдите.
Вошёл незнакомец, при первом взгляде на которого Мстиша чуть отстранился и брезгливо прищурился. Красивые мужчины вызывали в нём не меньшее омерзение, чем умные женщины. И то, и другое в понимании Оборышева являлось верхом неприличия.
Так вот, вошедший был неприлично хорош собой.
– Присаживайтесь, – справившись с неприязнью, проскрипел Мстиша. – И представьтесь заодно.
Тот поблагодарил и сел. Красавец. Хорошо хоть не красавчик – черты лица крупные, мужественные. Другая подробность, отчасти обелявшая пришельца в глазах Оборышева, – на диво небрежный прикид. Чувствовалось, что одёжку свою посетитель приобретал давно и явно не в бутиках.
– Вожделея, – сказал он.
Мстиша приподнял брови.
– Чего-чего делая?
– Вожделея, – виновато повторил тот. – Это моя фамилия. Егор Трофимович Вожделея. Вот… – Он достал и раскрыл паспорт.
Оборышев бросил беглый взгляд и вдруг, заинтересовавшись, взял документ в руки. Лицо на фото было то же самое, но отталкивающе безобразное. Надо полагать, Егор Трофимович расплачивался за свою вызывающую красоту полным отсутствием фотогеничности. Вспомнились строки Достоевского: «Фотографические снимки чрезвычайно редко выходят похожими, и это понятно: сам оригинал, то есть каждый из нас, чрезвычайно редко бывает похож на себя».
– Так что вы мне хотели сообщить, Егор Трофимович? – спросил Мстиша, возвращая паспорт владельцу.
– Мне надо выступить на телевидении, – сказал тот.
– По какому поводу?
– По поводу того, что со мной случилось… Это очень важно, поверьте…
– Верю. – Мстиша кивнул. – И что же с вами случилось?
– Вчера ночью, – известил пришелец, – мне был голос…
«Охрану, что ли, сразу вызвать? – вяло прикинул Мстиша. – Да нет, пожалуй, не стоит… Вроде смирный…»
– И по этому поводу вы хотите…
– Это не так просто, как вам кажется, – с сожалением глядя на помешавшегося красавца, заметил Мстиша. – Вот вы говорите, голос. Чей голос?
– Н-ну… я полагаю… – Посетитель с трепетом взглянул в потолок, отчего стал ещё прекраснее.
– Вы верующий?
– Да, – истово сказал он. – С сегодняшнего дня. Точнее, со вчерашней ночи…
– И сразу направились к нам?
– Н-ну… как видите…
– А у батюшки были?
– Логично было бы обратиться к специалисту… А вы сразу на телевидение. Что Он вам сказал, если не секрет? Открыл истину?
– Ну, в общем… Да. Открыл.
– И велел поведать её остальным? Урби, так сказать, эт орби? Градам и весям…
– Да. Велел.
– Ну и, естественно, – уже с откровенной скукой продолжал Мстиша, – именно вам предстоит стать во главе нового учения…
Оборышев моргнул.
– Как «нет»? – не поверил он.
– Так «нет». Просто сообщить – и всё…
Мстиша озадаченно потёр ладонью подбородок.
– Хорошо! Вы можете в двух словах изложить сейчас эту вашу истину?
– Конечно. Он сказал… – Прекрасные глаза пришельца слегка затуманились. – Отныне…
– Простите, – уточнил въедливый Мстиша. – Отныне – это когда?
– Ну… с того момента, как человек услышит от кого-нибудь… узнает…
– Понял. Извините, что перебил. Продолжайте.
– Отныне, – провозгласил новоявленный пророк, – телесная красота будет соответствовать красоте духовной…
Мстиша Оборышев приоткрыл рот и медленно откинулся в потёртом своём полукресле, влюблённо глядя на посетителя. Ка-кая прелесть!
– А дайте-ка ещё раз паспорт!
Взял, раскрыл, вновь сличил лицо с фотографией.
– Таким я был несколько лет назад… – вроде бы застеснявшись, пояснил Егор Трофимович. – И вчера ещё был…
– К батюшке! – решительно сказал Мстиша и встал. – К батюшке, к батюшке, к батюшке! Всё настолько серьёзно, что без благословения иерархов я просто не имею права… Вот ваш паспорт, давайте пропуск, сейчас я его подпишу… А сами – срочно в церковь! Слышите? Срочно! Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее мы с вами выйдем в эфир…
– Да, но…
– Никаких «но», Егор Трофимович, никаких «но»! Жду вас с благословением от наших пастырей…
Мягко, но опять-таки решительно выставив обескураженного красавца за дверь, Мстиша выждал секунд двадцать и снял трубку.
– Ася?.. Это Оборышев. Редакция культуры… Знаю, что знаешь!.. Вожделею Егора Трофимовича… Это фамилия! Так вот, Вожделею Егора Трофимовича (он сейчас выйдет) больше на территорию не пускать! Ни при каких обстоятельствах! И сменщицам тоже передай… Вожделея Егор Трофимович. Вож-де-ле-я… Записала? Ну и славно…
Отдуваясь, бросил трубку, достал сигареты. Двинулся к двери (курить полагалось только снаружи, у чёрного хода), глянул мельком в зеркало – и чуть не споткнулся. Не веря глазам, подошёл поближе, всмотрелся. Вроде бы черты лица остались прежними, но… Нет, красавцем себя Мстиша никогда не считал. Да и никто его таковым не считал! Однако более гнусного отражения Оборышеву видеть ещё не доводилось.
Минуту, не меньше, он цепенел, глядя в собственные нагловато-вручие глаза, затем уронил курительные принадлежности и снова кинулся к телефону.
– Ася?.. Ещё не выходил Вожделея?.. Нет?! Всё отменяется, Ася! Верни его! Слышишь? Верни!
* * *– Вызывали? – Надменная статная Акулина Истомина вторглась в кабинет Авенира Аркадьича без стука. Впрочем, подобным образом она вторгалась в любой кабинет, разве что за исключением председательского.
Поступью топ-модели, с презрительным видом вихляя челюстью, плечами и бёдрами, приблизилась к столу, затем вскинула глаза – и приостановилась, слегка озадаченная.
– Сколько ж вы вчера выпили? – недоверчиво спросила она.
Мужчины (в кабинете их было двое) судорожно сглотнули и переглянулись. Ну ладно, скукоженное личико Авенира Аркадьича и раньше состояло большей частью из морщин, в которых, казалось, гнездились все пороки мира, но вот Оборышев… Пару секунд Акулина зачарованно вникала в странно исказившиеся черты своего давнего друга и любовника, потом, словно бы в поисках эталона, перевела взгляд на висящий позади стола портрет.
По сравнению с коллегами Президент показался ей душкой.
– Тут, собственно… – промямлил наконец Авенир и беспомощно обернулся к Оборышеву. – Мстиша…
Тот шумно выдохнул и с силой отёр ладонью лицо, отчего оно, впрочем, ничуть не похорошело.
– Значит, так, – решительно сказал он. – Псих пришёл. Вот думаем, не воткнуть ли его в «загранку»…
– Ну и втыкайте. Я-то при чём?
– Посоветоваться хотели…
– Прости, не поняла. Что за псих?
– Боговидец, – напряжённо пояснил Оборышев. – Точнее, богослышец. Утверждает, что с сегодняшнего числа внешность человека будет соответствовать его моральному облику…
При этих словах оба мужчины так и впились глазами в Акулину. Известие, однако, особого впечатления не произвело – скорчила пренебрежительную гримасу, вскинула плечи.
– Нет, господа, вы точно вчера перебрали! Какое я имею отношение к вашим психам?
– Что посоветуешь?
– Похмелиться, блин!
Мужчины сглотнули вновь. Было уже ясно, что гримаса, исковеркавшая черты надменной Акулины, останется с ней навсегда. Равно как и окривевшие плечи.
* * *Узнав, что его собираются воткнуть именно в курьёзы (официально рубрика называлась «За гранью культуры»), Егор Трофимович Вожделея нисколько не обиделся.
– Это всё равно, – кротко молвил он. – Главное, чтобы услышали.
Справедливо рассудив, что терять ему уже нечего, краткую беседу с божьим человеком провёл перед камерой сам Мстислав Оборышев. Вопросы в основном задавал натужно-игривые, внутренне обмирая при мысли о том, как он с нынешней своей рожей будет смотреться на экране.
"Чрезмерно часто стирала белье; ходила сама и водила детей в театры; похотно жила с мужем, допускала плотские удовольствия" - длинные перечни женских грехов можно обнаружить и в многочисленных брошюрах "Лекарство от греха", и в интернете. Появились даже специальные компьютерные программы для подготовки к исповеди - отвечаешь на вопросы и получаешь распечатку собственных грехов. Но, как говорят богословы, подобная практика зачастую вводит людей в заблуждение.
Цель оправдывает средства?
Что же такое грех? На первый взгляд ответ прост - нарушение божественных заповедей. Однако жизнь показывает, что все гораздо сложнее.
Сказано - "не убий". Однако и христиане, и мусульмане, и иудеи при некоторых обстоятельствах допускают убийство на войне или при защите чужой жизни.
Сказано - "не лги". Праотец Авраам, попав на территорию фараона, испугался, что его убьют, чтобы отнять для властителя красавицу-жену Сару (так в Египте тогда было принято), и сказал, что она его сестра. Всевышний наказал фараона за попытку присвоить чужое, Авраам же на упреки фараона во лжи ответил - думал, мол, что законов тут никаких не соблюдают, поэтому и назвал жену сестрою. И потом поступил так же с другим библейским персонажем - Авимелехом. Комментатор Торы, главный раввин Британской империи Ионатан Сакс никакого греха в этом не видит - человек обязан верить в Бога, но, не рассчитывая на Его вмешательство, сделать все для спасения своей жизни. Профессор Московской духовной академии Алексей Осипов также не видит греха в поступке праотца: "Надо оценивать мотив. Авраам не преследовал цели специально навредить кому-то, ни фараону, ни Авимелеху. Важен мотив, а он не был злым".
То же самое и в исламе, где важен не только сам поступок, но и его цель.
Иисус Христос кнутом изгонял торговцев из храма и, надо полагать гневался при этом, - предполагает профессор Осипов. - Мать, отбирающая срамные картинки у сына-подростка, тоже испытывает гнев. Гнев любви. Гнев - естественное состояние человека. В разных ситуациях он может стать грехом, а может - и благом.
"Черные" списки
Процитированный в самом начале перечень "женских грехов" может показаться шуткой. В подобных сборниках есть еще немало того, над чем можно посмеяться: "Нежила плоть душем и ванной". Где это, интересно, сказано, что мыться не надо? Осипов считает, что грех - это то, что приносит вред, ранит, носит противоестественный характер: "Православный должен есть, пить, спать, мыться, заботиться о своем здоровье - "никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее" (Еф. 5. 29). Другое дело, что нельзя в такой заботе видеть смысл жизни. Ничего плохо нет во вкусной еде. Грех начинается, когда хочешь есть лишь "соловьиные язычки" и запивать "птичьим молоком".
И все же в Московском Патриархате говорят, что "Лекарство от греха", "Список женских грехов" и другие подобные "памятки" появились в годы советского богоборческого режима, когда ощущалась острая нехватка религиозной литературы и люди переписывали те немногочисленные пособия, что были тогда доступны, и создавали свои. Естественно, такие "книги" миновали церковную цензуру. И, как это водится при "самиздате", каждый переписчик, а чаще, судя по всему, переписчица добавляли что-то свое, сообразуясь с собственным опытом духовной жизни и не всегда высоким уровнем церковной культуры. Так считает заведующий службой коммуникации отдела внешних церковных связей священник Михаил Прокопенко. А профессор Осипов добавляет, что жизнь подобным спискам грехов дают и не обладающие необходимым духовным опытом лжедуховники, лжестарцы, коих развелось немало.
О "единомыслии телес"
Как явствует из такого рода "пособий", особый и явно нездоровый интерес авторы обычно проявляют к сексуальной жизни кающихся.
На самом деле, влечение мужчины к женщине - явление нормальное, - говорит Осипов, - и ограничено оно лишь брачными узами. Более того, нигде нет указаний, что интимные отношения допустимы лишь для рождения детей и должны прекращаться, если женщина не может родить.
Такого же мнения придерживается и отец Михаил:
Отвечая на вопрос, являются ли грехом близкие отношения людей "в чистом виде", нужно помнить: таких отношений "в чистом виде" не бывает. Есть сферы жизни, которые Церковь не считает нужным детально регламентировать и оставляет на усмотрение христианской совести людей. В частности, интимные отношения супругов. Совершенно недопустимыми являются супружеская измена и близкие отношения вне брака. А что касается отношений мужа и жены, то их радость друг о друге, "единомыслие душ и телес", как говорится в одной из молитв, читаемых на венчании, является естественным следствием христианского брака. Однако тут стоит напомнить о двух обстоятельствах. Первое: Бог разделил людей на мужчин и женщин, чтобы они соединялись в любви, а также могли участвовать в сотворении новой жизни человека - венца Божия творения. Праведно ли растратить эти дары исключительно на угождение эгоистичным сиюминутным удовольствиям, пусть даже и в контексте семьи? И второе: христианская семья - это церковь малая, создаваемая по образу Церкви Христовой. "Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь", - говорит апостол Павел (Еф. 5. 25). Так вот, должно ли быть в таких высоких отношениях место сугубо плотскому эгоизму и затмевающему все влечению к удовольствию любой ценой?
Отметим, что в исламе и иудаизме точно так же, как и в православии, грехом считаются сексуальные отношения вне брака, в том числе и рукоблудие. И точно так же рождение ребенка не считается единственной целью интимных отношений супругов.
Но списки грехов куда обширнее. Однако формализация нравственной жизни, сведение грехов в какой-то специальный список, по словам отца Михаила, вообще чуждо православию:
Внутренняя жизнь человека определяется единой целью - обретением единства с Богом, которое разрушается грехом. Если забыть об этой цели, то заповеди превращаются в набор бессмысленных ограничений. Вообще, формализм - вещь недопустимая в отношениях с Богом. Человек в самой глубине своего существа понимает, что грешит. Ему не списки подсказывают, а совесть, упреки близких людей, обстоятельства жизни.
В одиночку не спастись
И православные, и иудеи, и мусульмане должны каяться в своих грехах.
Православные допускаются к Таинству покаяния (исповеди), как правило, с 7 лет. Священник Михаил Прокопенко подчеркивает:
Во время исповеди недопустимы три вещи: оправдываться, обвинять других и утаивать свои грехи. Часто спрашивают - зачем каяться в церкви, ведь Господь и так все видит. Да, Господь все видит, однако именно в Церкви верующий получает благодать Божию, Его помощь в борьбе с грехом. Справиться с грехом самому без этой помощи невозможно - слаб человек. Это все равно как пытаться вытащить себя за волосы из болота. И надо помнить, что вне Церкви, вне общества верующих, в одиночку спасаться невозможно - сосредоточившись лишь на своих грехах и своем личном совершенстве, человек неизбежно впадает в грех гордыни. Сам мотив его духовной жизни становится скверным.
Заместитель председателя Отдела внешних церковных связей протоиерей Всеволод Чаплин неоднократно возмущался тем, что прихожане приносят священникам списки своих грехов. Но дело не только в форме покаяния, а в том, что на следующей неделе священнику приносят точно такой же список, и так не раз, и не два. Смысл же покаяния не в том, чтобы получить в храме "отпущение" за проступок и поскорее сделать его снова, а в недопущении греха вновь, в борьбе с ним.
"В иудаизме грех, совершенный против человека, считается более тяжким, чем грех против Бога, - говорит руководитель департамента общественных связей Федерации Еврейских общин России Борух Горин. - Воровство, обман - хуже, чем нарушение святости Субботы. В Йом-Кипур (Судный день) Бог готов принять наше раскаянье в грехах по отношению к Нему. А прежде чем каяться за грехи перед людьми, надо постараться загладить причиненный ущерб. И даже если загладил, грех против людей все равно осуждается".
По словам первого заместителя муфтия Татарстана Валиуллы хазрата Якупова, в исламе для покаяния существуют специальные молитвы. Но прежде всего мусульманин обязан сожалеть о совершенном, прекратить грешить.
Главные греховные страсти в православии
1. Чревоугодничество
3. Сребролюбие
5. Печаль (связана с утратой чего-либо, предмета или служебного положения)
6. Уныние (Общая потеря духовной энергии и жизненного тонуса. Крайней степенью уныния считается отчаяние и попытка суицида)
7. Тщеславие
8. Гордыня
Большие грехи в исламе
1. Куфр (неверие)
2. Убийство
3. Обвинение в прелюбодеянии невиновного
4. Дезертирство с фронта во время войны в защиту ислама
5. Ростовщичество
6. Использование денег детей-сирот в личных целях
7. Совершение большого греха в главной мечети
8. Причинение страданий родителям
Тягчайшие грехи в иудаизме
1. Убийство
2. Прелюбодеяние
3. Идолопоклонство
http://www.izvestia.ru/weekend/article3101413/
Грехи мои (наши) тяжкие
Устар. Выражение сетования на кого-либо, досады по поводу чего-либо неприятного. - Власть, какая она ни будь, а я ей поближе тебя пригожусь… Не меня станут опускать до твоего босого проживания, а тебя со мной выравнивать. Грехи мои тяжкие, Егора Сиротку до меня поднять. Нет, Титушко, не поднять
(И. Акулов. Касьян Остудный). - Ох ты, грехи наши тяжкие, - проговорила нянька, подняла с пола оброненную санитарами картинку и прислонила её к нетронутому стакану с вином
(Е. Носов. Красное вино победы).
Фразеологический словарь русского литературного языка. - М.: Астрель, АСТ . А. И. Фёдоров . 2008 .
Смотреть что такое "Грехи мои (наши) тяжкие" в других словарях:
Пушкин Александр Сергеевич - (1799 1837) Российский поэт, писатель. Афоризмы, цитаты Пушкин Александр Сергеевич. Биография Презирать суд людей нетрудно, презирать суд собственный невозможно. Злословие даже без доказательств оставляет поти вечные следы. Критики… … Сводная энциклопедия афоризмов
Список песен Владимира Высоцкого - Основная статья: Высоцкий, Владимир Семёнович Содержание 1 Список песен 2 Произведени … Википедия
ГРЕХ - Изображения грехов. Фрагмент иконы «Страшный Суд». 1914 г. Копия А. С. Суслова иконы нач. XVI в. из собр. А. В. Морозова (ГИМ) Изображения грехов. Фрагмент иконы «Страшный Суд». 1914 г. Копия А. С. Суслова иконы нач. XVI в. из собр. А. В.… … Православная энциклопедия
ВАСИЛИЙ ВЕЛИКИЙ - [греч. Βασίλειος ὁ Μέγας] (329/30, г. Кесария Каппадокийская (совр. Кайсери, Турция) или г. Неокесария Понтийская (совр. Никсар, Турция) 1.01.379, г. Кесария Каппадокийская), свт. (пам. 1 янв., 30 янв. в Соборе 3 вселенских учителей и святителей; … Православная энциклопедия
Список телесериалов по наименованию - Содержание 1 Русскоязычные 2 На других языках 3 0 9 4 Латиница … Википедия
Сура 6. Скот - 1. Хвала Аллаху, Который сотворил небеса и землю и установил мраки и свет. Но даже после этого те, которые не уверовали, приравнивают к своему Господу других. 2. Он Тот, Кто сотворил вас из глины, а затем назначил срок для вашей смерти. У Него… … Коран. Перевод Э. Кулиева
Сура 7. Преграды - 1. Алеф Лям Мим Сад. 2. Ниспослана тебе (Всевышним) Книга, И пусть (все тяготы) о ней Не угнетают грудь твою. Чтоб ею ты увещевал (от зла) И чтоб была она напоминанием для верных (О Дне Господнего Суда). 3. Так следуйте тому, Что ваш Господь вам… … Коран. Перевод В. Порохового
Сура 2. Корова - 1. Алиф. Лам. Мим. 2. Это Писание, в котором нет сомнения, является верным руководством для богобоязненных, 3. которые веруют в сокровенное, совершают намаз и расходуют из того, чем Мы их наделили, 4. которые веруют в ниспосланное тебе и… … Коран. Перевод Э. Кулиева
Христианство и антисемитизм - Часть серии статей об антисемитизме … Википедия
Сура 20 ТАХА ТА, ХА, мекканская, 135 аятов - Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного 1. Та, ха. 2. Мы ниспослали тебе Коран не для того, чтобы ты утомлял себя, 3. А как увещание тем, кто убоялся греха. 4. Ниспослан он Тем, кто сотворил Землю и горние небеса. 5. Милосердный, что воссел на… … Коран. Перевод Б. Шидфар
Статьи по теме
