Главная Снять порчу

Белый старец. Белый старец - откуда он, и почему монголы мира видят его по-разному

Белый Старец - Божество, широко распространенное в Восточной и Центральной Азии олицетворяет образ хозяина времени, пространства и всего мира, повелителя жизни и смерти.

Белый Старец великое божество для монголо-этнического мира. В культурах Монголии, Бурятии и Калмыкии, Белый Старец почитается как покровитель долголетия, богатства, счастья, семейного благополучия, продолжения рода, плодородия, повелитель диких зверей, людей и домашних животных, гениев (духов) земли, воды, владыка гор, земли и воды.

Считается, что мир и благополучие приходят с его появлением, он приносит мир, покой и равновесие во всех делах и начинаниях человеческих тем, кто его почитает. Его образ восходит к мифам о боге - супруге Земли, покровителе плодородия и долголетия. Белого Старца изображают отшельником с посохом в руках (прикосновение этого посоха дает долгую жизнь), сидящим у входа в пещеру под персиковым деревом (персик - символ женского начала).

Белый старец не имел отношения к буддизму, это главный языческих бог кочевых азиатов который имея сильные основы почитания с приходом буддизма со временем слился с буддистскими верованиями и стал почитаем и там. В Калмыкии в столице республики Элисте статуя белого старца, по сути языческого божества, стоит на территории Золотой обители Будды Шакьямуни.
Сама скульптура Белого Старца представляет собой Трёхметровую скульптура из белого уральского мрамора.

Покровитель калмыков (Цаган Аав), хранитель богатства и изобилия, семейного благополучия изображён во весь рост, с накинутой на плечах сутане-лавшаг, в шапке- гюрсн. В правой руке он держит посох, а левую положил на спину волка, символизирующего неподкупность и незыблемость. Здесь же присутствуют обитатели степи — сайгак, птица Хан Гаруди (орёл), на фоне солнца высечен калмыцкий узел- символ вечности, жизни и бессмертия Вселенной.

Открытие скульптуры Белого Старца воплощенного скульптором Н. Эледжиевы состоялось в 1998 году.

Сагаан Убгэн, так его называют буряты, является хранителем жизни и долголетия, а также одним из символов плодородия и благоденствия в буддийском пантеоне. Другие традиционные эпитеты Белого старца - Старый владыка, Белый старец Вселенной. Во как! И в связи с этим, его игнорировать ну никак нельзя.)

Белый старец родился стариком, т. к. его мать отказала подать воды бурхану. Бурханы прогневались и запечатали её чрево на сто лет. Вот такие дела.

Традиционно Белый Старец изображается буддийской иконографией в виде старика с длинной белой бородой, держащего в руках чётки и посох с навершием из головы макара. Существует несколько вариантов позы Белого Старца: либо он изображается в виде отшельника, сидящего под персиковым деревом в окружении брачных пар журавлей и оленей, либо он рисуется фронтально в полный рост. Первый вариант интересен тем, что Белый Старец держит в руках ещё и Книгу Судеб, что роднит его с китайским божеством долголетия Шоу Сином. У бурят распространено изображение Старца, сидящего на троне.

А ещё Белый Старец - традиционный персонаж, связанный с монгольским новогодним праздником Белого месяца.

Интересна история конкретно этой статуэтки. Она самая настоящая, вывезли её из Бурятии предположительно в 30-е годы прошлого века. Настолько чтили этого буддисткого святого. Потом она оказалась в Непале. Но непальские ламы сказали, что Старец "просится" на родину и перевезли его в Монголию. Какое-то время Старец находился там. Но и монгольские ламы посчитали, что Сагаан Убгэн не нашёл своего места. И около шести лет назад ламы и шаманы Монголии привезли её в Аршан. Здесь она на своём месте, считают они.

Если вы внимательней вглядитесь в статуэтку, то удивитесь тому, что черты лица у него не манголоидные, ни разу. Буряты же отождествляют Белого Старца с православным Николаем Угодником.
"Все без исключения тункинские монголо-буряты, как шаманисты, так и ламаисты, питают глубочайшее почтение к этому (Николаю) Святителю и называют его по-русски на свой лад: «батюша Михола», или же по-монгольски «Саган-Убукгун»."

Так что считайте, что мы побывали в гостях у самого Деда Мороза. Вот где настоящие его владения! А нам сказки про Лапландию, да про Вологду рассказывают.)) Или у него там филиалы расположены...

Путь Востока. Межкультурная коммуникация. Материалы VI Молодежной научной конференции по проблемам философии, религии, культуры Востока. Серия “Symposium”. Выпуск 30. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С.53-60

Монголо-этнический мир традиционно является местом пересечения различных культур, где традиции различных народов, входящих в него взаимно дополняют друг друга, а также происходят процессы взаимодействия между различными пластами культуры внутри одного народа и т.п. Это объясняется, прежде всего, некоторыми историческими особенностями формирования монголо-этнического мира. Рассмотрим своеобразие этих взаимодействий на примере образа хозяина земли — Белого старца.

Белый Старец — Божество, широко распространенное в Восточной и Центральной Азии и известное под именем Цагаан эбугена, имеет множество местных имен, так например монгольское С‘agan еbugen известно в Монголии также как и Цагаан авга; буряты называют его Саган vбгэн; халхасцы — Цаhан буурл овгн.

По мнению ордосцев, стоит ему махнуть посохом с драконовой головой в сторону, там начнется падеж скота в большом количестве и поэтому его называет «Мялзан цагаан овгон» , то есть «Белый старец, повелевающий и жизнью и смертью» .

В Калмыкии его имя — «Джилийн эзэн» или «Джилийн Нойон», что в переводе означает «Хозяин года», под этим же именем Белый старец известен в Калмыкии, где его также называют «Цаган овген» или «Цаган авга», также «Газрын эзэн» «Делкян Цаган овген», «Делкян эзен» и «Когшин Богд» — то есть «Хозяин пространства», «Хозяин всей земли» или «Хозяин мира». Его еще считали общекалмыцким покровителем, называя Ики бурхан — «Великое божество», «Хозяин всего пространства». Хозяин Мира — в этом названии, наверное, осталось из древних корней, возможно он был главным поклонением.

Белый старец почитается как покровитель долголетия, богатства, счастья, семейного благополучия, продолжения рода, плодородия, повелитель диких зверей, людей и домашних животных, гениев (духов) земли, воды, владыка гор, земли и воды. Считается, что мир и благополучие приходят с его появлением, он приносит мир, покой и равновесие во всех делах и начинаниях человеческих тем, кто его почитает. Его образ восходит к мифам о боге — супруге Земли, покровителе плодородия и долголетия. Белого Старца изображают отшельником с посохом в руках (прикосновение этого посоха дает долгую жизнь), сидящим у входа в пещеру под персиковым деревом (персик — символ женского начала).

Еще одно из названий Белого старца — это Нуудг бурхан — «Кочующий бурхан», то есть «Возвращающий на свои кочевья в новолуние и полнолуние» . С образом Белого Старца в Тибете Н. Жуковская связывает Пехара, в Китае — Шоу Сина, в Японии — Фукурокудзю и Дзюродзина .

Тексты, посвященные Белому старцу, свидетельствуют, что его чтят как покровителя богатства, счастья, удачи, семейного благополучия, как божество долголетия, плодородия, продолжения рода.

В Монголии он — «хозяин скота», хозяин Земли и всего, что находится на ней — камней, лесов, воды, трав, зверей; его называют хозяином духов-хозяев земли, т.е. ставят иерархически выше обычных монгольских духов хозяев. В сутре из монастыря Гандан он действует как «Давший обет помогать всем живущим». Эти же функции Цагаан Эбугена упоминаются и в сутре, опубликованной А.М. Позднеевым .

Скульптура Белого старца перед входом в храм “Золотая Обитель Будды Шакьямуни” в столице Калмыкии, Элисте.

Вслед за Н. Жуковской исследователи связывают с образом Белого старца тот уровень религиозного сознания, который О. Розенберг определил как «народную религию» , т.е. особую форму сознания, где непосредственно соприкасаются, образуя синкретический сплав, языческие верования разных народов и более поздние явления, представленные мировыми религиями, в нашем случае — буддизмом.

Это взаимодействие официальной догматики и культов мировых религий с народными языческими верованиями фактически становится реальной религией народных масс.

Подобное явление религиозного сознания отмечается на материале исторических судеб язычества практически всех народов. Так, о важных для нас судьбах славянского язычества писали Б. Рыбаков, Б. Успенский, Г. Носова и др. Каковы основания, почва подобного сплава? Есть ли это внешняя частная уступка, локальное заимствование, обусловленное приспособлением мировой религии к более древней, местной традиции в условиях прямых конкретно-исторических контактов; известное проявление толерантности, свойственное мировым религиям или проявление неких существенных, единых универсальных оснований религиозного сознания.

Исследователи, и прежде всего авторитетнейший специалист в области северного буддизма Н. Жуковская , приводят убедительные доказательства того, что включение образов языческого пантеона в буддизм не являлось следствием чисто механических заимствований. Для того, чтобы быть включенным в новый пантеон, дух-Хозяин места должен был преобразить себя, совершить некий подвиг, взойти на новую ступень духовного сознания, взрастить мощь более тонкого, а следовательно, более глубокого проникновения в существо мира.

Образ Белого Старца приобрёл черты покровителя всего калмыцкого народа, хозяина земли и воды, он также является хозяином времени и года. Калмыцкий Новый год отличается от праздника других монгольских народов и народов, исповедующих буддизм. Празднование его приходится на Зул, именно в этот день покровитель калмыцкого народа наделяет народ годами жизни.

В бытовом сознании многих калмыков представление о верховном буддийском божестве часто связывается с обликом Белого Старца и лишь затем с образом Будды Шакьямуни или других буддийских божеств. Он также является покровителем всех животных, но особенно сайгаков, поскольку сайгак - любимое животное Белого Старца. Существует даже поверье, что нельзя стрелять в сайгаков, когда они стоят кучкой на одном месте, поскольку в народе полагали, что их собрал Хозяин земли. Калмыкия-онлайн.ру

Таким подвигом могло стать участие в битве с врагами истинной веры и победа над ними, достижение статуса Старца, — того состояния святости, когда одного благожелательного взора, одного жеста уже достаточно, чтобы вокруг расцвела Жизнь. В редких случаях это могла быть встреча с самим Всесовершеннейшим Буддой.

В материалах, связанных с Белым старцем, соблюдены все эти условия.

Будучи канонизированным, в XVIII веке, когда в свод буддийских сочинений была введена сутра «Воскурение и приношение Белого Старца», Белый старец оказался включенным в число действующих лиц цам-мистерии устрашения еретиков и врагов веры, умиротворения и нейтрализации, злых духов, торжества над ними. Так Белый Старец вошел в число известных буддийских богов-защитников веры.

Наконец, как отмечается в вышеназванной сутре, Мудрый Белый Старец достиг состояния святости, и тогда, куда бы он ни кинул благословляющий взор, повсюду расцветала Земля, плодился скот, рождались дочери и сыновья, приходило «счастье совершать добродетельные дела». При отсутствии внимания с его стороны тускнело все вокруг, жизнь замирала. Взгляд неодобрения греховных человеческих деяний нес «несчастные дни»: болезни, раны, обман, убытки, мучения, смерть.

Так, не теряя основ персонажа языческого пантеона, образ Белого старца развивался, трансформировался, наделялся чертами, присущими божествам буддийского пантеона.

Среди других возможных оснований взаимной адаптации языческого комплекса и мировых религий ученые (Н. Жуковская, А. Позднеев, В. Топоров и др.) называют некие общие типологические черты, характерные для религиозно-ориентированного сознания различных языческих комплексов и разных мировых религиозных систем многих географических регионов. Они не обязательно связаны с заимствованиями в процессе исторических контактов, или с историко-генетическим родством.

Нередко они возникают и существуют независимо друг от друга, будучи схожи в своем «внешнем выражении (осмыслении, изображении) и в той функциональной роли, которую они играют в рассматриваемых религиозных комплексах», так например, говоря о схожести отдельных иконографических элементов, А. Позднеев отмечает: «буряты-шаманисты убеждены, что «православная церковь чествует Белого старца, объединяя личность последнего со святителем Николаем».

В качестве одной из возможных причин ученый называет известное иконографическое сходство «маститых, убеленных сединами старцев», одетых в халаты, с посохом, архиерейским жезлом в руках . Н. Жуковская дополняет это родство указанием на высокий лоб и белую бороду; а причину его видит в толерантности буддизма, в обычном внешнем заимствовании: «В период активной христианизации бурят во второй половине 18 — начале 19 века, — пишет она, — популярный здесь образ Белый старец слился с популярным же образом православной церкви, каким был Никола Угодник» .

Однако исследовательский пафос монографии Н. Жуковской выводит сопоставление языческого образа, бытующего в Центральной и Восточной Азии, с одним из самых популярных христианских святых — Николаем Чудотворцем (Николаем Угодником, Николаем Мирликийским — Николой — в древнерусской форме, удержанной старообрядческой и фольклорной традицией) за пределы обычного типологического сходства к упоминаемой проблеме народной религии.

Известно, что образ Николая Чудотворца подвергся, пожалуй, самой сильной фольклорной мифологизации. Культ его на Руси вплоть до 18 века был низовым, плебейским, сливался на периферии с реликтами языческих медвежьих культов. Он восходил к персонажам славянской мифологии: к Миколе, Николе, Николаю Дуплянскому, к Велесу — покровителю скотоводства и земледелия, «скотьему богу», культ которого переплетался с почитанием медведя как хозяина животных; к хозяину земных вод; усмирителю водных стихий; к наделяющему богатством; к милостивому земному персонажу — Заступнику, противостоящему грозному небесному громовнику и др . (В.В. Иванов, В.Н. Топоров, Б.А. Успенский и др.).

Белый старец на современной открытке, Бурятия.

Таким образом, как и Белый старец в народной религии стал своеобразным соединительным звеном между добуддийским язычеством и буддийским религиозным комплексом, так и Никола Угодник тоже оказался «местом встречи» между дохристианскими персонификациями и христианской святостью.

Черпая углубление и уточнение нравственной координаты в «глубинах духовной памяти», родственной основам Учений мировых религий, народное сознание в своих высших формах непосредственно адресовалось к природному религиозному чувству и опираясь на него как на родовое качество человека, просто и убедительно совмещало ранние архаические верования с более поздними религиозными системами, утверждая таким образом универсальность, всеобщий характер основных, фундаментальных религиозных представлений и соответствующих им моделей мира.

Искусство, будучи одной из древнейших форм познания мира человеком, одним из ранних способов проникновения в тайны Природы — «Учительницы Учителей» (Леонардо да Винчи), — сохраняло яркие свидетельства природной религиозности человека как его родовой черты.

Такими свидетельствами, в частности, можно считать в изобразительных искусствах так называемые «иконографические универсалии» — сохраненные и закрепленные культурной традицией эталонные наборы знаков. Типологические признаки, характеризующие персонажей различных уровней религиозного сознания, — от язычества до систем мировых религий, — различных регионов, разных эпох (например, аллегории, атрибуты, ипостаси, отдельные композиционные правила и т.д.), типологические моменты в истолковании их смыслов и т.д.

Современное изображение. “Белый старец”, худ. Любовь Бертакова (Иркутская область), 2007 г.

Как свидетельствуют сутры, а также известные и датированные изобразительные образцы, изученные бурятскими исследователями, иконографическая традиция образа Белого старца сложилась к XVIII веку, незначительно изменившись к началу XX-го столетия. В ней можно отчетливо выделить несколько групп. Прежде всего — иконографи ческие признаки места пребывания персонажа: «Гора» о пяти вершинах , пещера, плодовитый лес, плодоносящие дерево, в том числе персиковые деревья, вода (река, обтекающая место, где сидит Белый старец, или озеро перед ним) .

В танке XVIII века, описанной бурятскими исследователями, Белый старец изображен на фоне спинки трона, символизирующего согласно культурной традиции многих народов вход в храм, ворота-торана, Дерево жизни. Бурятская танка несет заметные стилевые черты китайской живописи . Это изображение Белого старца в образе китайского сановника. Интересно, что гора Утайшань находится в приграничной с Монголией провинции Шань Си. Здесь, на горе расположен монастырь — главное святилище Манджушри.

Другая группа иконографических признаков характеризует саму фигуру Белого Старца: «белый как снег, с бородой и волосами цвета раковины», с большим, высоким лбом, в буддийской изобразительной традиции восходящим к теменной выпуклости или ушнине, обозначающей высшую меру знания и мудрости.

Еще одну группу составляют предметы, символизирующие основные функции божества: жезл, посох с одной или двумя головами дракона в правой руке, в левой — «драгоценный камень Чинтамани , исполняющий желания», как свидетельствует сутра из монастыря Гандан, в форме трех сокровищ, трех драгоценностей, триратны, имеющие символическое значение «тайны трех-в-одном». Драгоценный пояс, проходящий через три мира, нить, связующая различные миры в структуре мироздания; «свое» и «чужое», «другое» пространство, источник жизненной силы; фигуры животных, водоплавающи х птиц; книга судеб — символы долголетия .

Буддийская танка с Белым старцем.

Известные нам на данный момент бурятские, калмыцкие и монгольские танки Белого старца свидетельствуют о том, что встречаются как изображения метафизические, с усложненной развернутой символикой , так и образы, окрашенные экспрессивными душевными переживаниями , а также земной, народный образ . Если же сравнивать монгольские, бурятские и калмыцкие изображения Белого старца между собой, то уже при первом приближении обнаруживается вполне ощутимые отличия.

Сообразуясь с широчайшей популярностью культа в монгольской среде, буддийская школа гелуг включила Белого Старца в собственный пантеон т. н. божеств местности (монг. Газрын эзэн; савдаг). Была составлена сутра, в которой описывается встреча Белого Старца и Будды Шакьямуни. В ней Белый Старец так описывает свои функции:

Я в точности знаю грехи и добродетели людей, населяющих вселенную; долгота и краткость человеческой жизни в моём ведении… Кто по жестокости убил кого, не был почтителен к родителям, злоумышленно не оказал почтения Трём драгоценностям… таковых греховных существ предаю чертям,… навожу на них болезни, воров, раны, сыпи и дурные сновидения в таком обилии, как дождь. Обманы, невыгоду, порчу в вещах, убытки, смерть и мучение — всё это даю я. — Сутра Белого Старца .

В монгольских буддийских монастырях изображение Белого Старца обычно ставят перед входом в храм, а на алтарях он занимает нижайшее место. //dic.academic.ru

Монгольские изображения несут знаки древней магической экспрессии, лицо и улыбка — даже в их добродетельной, а тем более устрашающей ипостаси — имеет выражение, свойственное тотемической маске, несет печать архаической застылости, некой древней неподвижности. Недра планеты, недра земли, более проявляется космичность хозяин земли, года, вселенной, пантеисти ческая традиция, сохраненная и обогащенная буддизмом.

В бурятских танках сказывается постоянный контакт с христианской традицией, в ее православной и более того, часто в Сибири в старообрядческой интонации, усмиряющей смятенность души, гармонизирующей внутренний хаос. В русской художественной традиции, свет ожидания чуда просвечивает сквозь плотское, по-иному, более тонко структурирует телесное, чтоб в процессе дальнейшей духовной работы произрасти и преобразовать его.

Калмыцкие образы более портретны и более индивидуализированы, фольклорно-народные. Толчок в развитии фольклоризации калмыцкой иконографии связан с ослаблением отношений с монгольскими и тибетскими религиозными центрами в конце XIX — в начале XX века .

Сагаан Убугун на празднике Белого месяца в Бурятии - Сагаалган.

В заключение подчеркнем следующее. Исследование образа Белого старца в культурах Монголии, Бурятии и Калмыкии свидетельствует о своеобразии взаимодействия культур в пространстве монголо-этнического мира.

Сохраняя опору на родовую культурную общность, монголо-этнический мир создает условия таких отношений традиций входящих в него народов, при которых оказывается возможным существенное обогащение, утончение образа мира каждого из них при сохранении самобытности и внутренней целостности.

Примечания

Дулам С. Монгол домог зvйн дvр. Улаанбаатар. 1989. С. 180.

Tucci G., Heissig W. Les religions du Tibet et de la mongolie // Traduit de l‘ allemand par R. Sailley. Paris: Payot, 1973. C. 443.

Батырева С.Г. Старокалмыцкое искусство. Элиста, 1991. С. 29.

Бакаева Э.А. Буддизм в Калмыкии. Элиста, 1994 (http://www hrestoma-1.tsagaan sar.html).
Назад

Жуковская Н.Л. Ламаизм и ранние формы религии. М.: Наука, 1977. С. 33.

На речь Белого старца перед Буддой: на вопрос «зачем в одиночестве живет он у горы», — Всесовершеннейший ответил, обратившись к сопровождающим его ученикам и словно суммируя сказанное Белым Старцем: «дети высокородных, дайте клятву перед моим лицом в том, что вы будете охранять одушевленные существа и помогать им!». См.: Позднеев А.М. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу. Элиста, 1993. С. 84-85.

Розенберг О. Введение в изучение буддизма. И. 2. Пг., 1918. С. 48.

Жуковская Н.Л. Ламаизм и ранние формы религии. М.: Наука, 1977. С. 147.

Позднеев А.М. Указ. сочинение. С. 84.

Жуковская Н.Л. Ламаизм и ранние формы религии. М.: Наука, 1977. С. 31.

С Велесом Цагаан Эбугена роднит покровительство скоту, земным водам, богатству. С Миколой — демонологическим персонажем, лешим, путающим сомневающихся, и одновременно милостивым земным заступником, выводящим блуждающих на дорогу — Белый старец связыва ет двойственность его функций: охранительных, спокойных, устраша ющих и карающих, угрожающих, как свидетельствуют сутры. В изобразительной традиции это проявляется буквально: в танках Цагаан Эбуген выглядит добрым, ласково улыбающимся Старцем, в маске Цама (музей масок Улаанбаатар) его облик устрашает. Наконец, с Николой Дуплянским, обитающим в лесу, в дереве, в дупле, Цагаан Эбугена сближает сложившиеся в начале 20 века изображения на фоне горной пещеры, которая, как и дуплистое дерево, может быть понята как символ входа в чрево, в полость, в лоно Земли, в «Тот Свет», как вариант трансформации входа в Храм или Мировое дерево, осуществляющего связь с бытием Иного, место встречи Земли и Небес.

Белый Старец. Буддийская танка. XX в. Фото uchenie-agni-yoga.ru .

В сутре из монастыря Гандан Цагаан Эбуген называется хозяином пятивершинной горы Утайшань — сотворенной, согласно буддийским текстам, одним из трех основных бодхисатв — Манджушри (санскр. «славный сиянием»), бодхисатвой Мудрости, разрушителем неведения, отсекающим пламенеющим мечом путы незнания, невежества. Утайшань — место постоянного пребывания Манджушри, место, откуда он спускается, приходит в долины к людям.

Монгольская см.: Чултэм Н. Монгол Зураг. Улаанбаатар, 1986. Рис. 118, 183; бурятский Бадамжанов Ц.-Б. Живопись Бурятии. Улан-Удэ, 1995. Рис. 68; Историко-культурный атлас Бурятии. Улан-Удэ, 2001. С. 395-396; Калмыкии. Батырева С.Г. Старокалмыцское искусство. Элиста, 1991. Рис. 21, 24, 25.

Бурятская живопись. Улан-Удэ, 1995. рис. 67; Историко-культурный атлас Бурятии. Улан-Удэ, 2001. С. 396.

О сакральном камне см.: «Мифы народов мира»; Сент-Илер Ж. Криптограммы Востока. М., 1993; Блаватская Е.П. Теософский словарь. М., 1994; Виноградова Н.А., Каптерева Т.П., Стародуб Т.Х. Традиционное искусство Востока. М., 1997; Славянская мифология. М., 1995; Буддийский словарь. Новосибирск, 1987.

Бурятская живопись. Улан-Удэ, 1995. С. 10.

Чултэм Н. Живопись Монголии. Улаанбаатар. 1986. Рис. 183; Историко-культурный атлас Бурятии. Улан-Удэ, 2001. С. 396; Батырева С.Г. Старокалмыцское искусство. Элиста,1991. Рис. 25.

Чултэм Н. Живопись Монголии. Улаанбаатар. 1986. Рис. 118; Бурятская живопись. Улан-Удэ, 1995. Рис. 68; Батырева С.Г. Старокалмыцс кое искусство. Элиста, 1991. Рис. 24.

Heissig W. Mongolist folkloristen texte. Weisbaden, 1975. Tafel XV; Nowgorodova E. Alte kunst der Mongolkei. Leipzig, 1980. Рис. 17; Бурятская деревянная скульптура. Альбом. Улан-Удэ, 1971. Табл. 23, 27.

Батырева С.Г. Старокалмыцское искусство. Элиста, 1991. С. 15.

Белый старец, Цагаан Убэгэн

Впервые услышал, что Белого старца (Цагаан Убэгэн - бурят-монг.) связывают с Пехаром, бонским божеством, приведённым к ваджрной клятве Падмасамбхавой. В частности, это делает Н.Л.Жуковская. Прчем, в Китае она связывает Белого старца с Шоу Сином, в Японии — с Фукурокудзю и Дзюродзином.

Тексты, посвященные Цагаан Убэгэну, свидетельствуют, что его чтут как покровителя богатства, счастья, удачи, семейного благополучия, как божество долголетия, плодородия, продолжения рода. В Монголии он — «хозяин скота», хозяин Земли и всего, что находится на ней, — камней, лесов, воды, трав, зверей; его называют хозяином духов-хозяев земли (сабдагов - тиб.), то есть ставят иерархически выше обычных монгольских духов-хозяев. В сутре из монастыря Гандан он действует как «давший обет помочь всем живущим». Об этой же функции Белого старца свидетельствует и сутра, опубликованная А.М.Позднеевым.

Пехар (Махапанчараджа, или Белый Брахма)

Учёные мыслят этот образ в процессе "возгонки" в пантеон буддизма. Меж тем, помня о том, что Кузнецов, исследуя связи реликтового, дозороастрийского маздаизма и прототибетской религии Юндрунг Бон, соотносил Пехара с Митрой маздаистов и Шенлха Одкаром (божеством-жрецом Белый свет) бонцев. С этой точки зрения нкакой "возгонки" нет и в помине,а есть наоборот - деградация образа от одного из трёх главных божеств Бон, бывших от сотворения мира, до главы сабдагов, духов-хозяев местностей.

Шенлха Одкар (Божество-жрец Белый свет)

Впрочем, учёные часто воспринимают всё слишком формально. Например, А.М.Позднеев отмечает: «Буряты-шаманисты убеждены, что православная церковь чествует Цагаан Убэгэна, объединяя личность последнего со святителем Николаем». В качестве одной из возможных причин этого ученый называет известное иконографическое сходство «маститых, убеленных сединами старцев» , одетых в длинные одежды, с посохом и архиерейским жезлом в руках. А Н.Л.Жуковская дополняет это сходство указанием на высокий лоб и белую бороду, а причину его видит в обычном внешнем заимствовании: «В период активной христианизации бурят во второй половине XVIII — начале XIX века, — пишет она, — популярный здесь образ Цагаан Убэгэна слился с популярным же образом православной церкви, каким был Никола Угодник». Меж тем все эти черты - непропорционально огромный шишковатый лоб, седины и посох с завитком вполне являются чертами даосского китайского небожителя, и даже с намного большей вероятностью)).

В истории религий мы имеем дело больше с процессами дегенерации образов, нежели наоборот. Так что восхождение Белого старца в буддийский пантеон, по моему мнению, доказывает, что он не связан с образом Пехара. Тем более, что последний был введён в пантеон Защитников Дхармы в совсем другой истории - Падмасамбхавой, а не Буддой Шакьямуни, как в истории с Белым старцем.

Ну, стоит тогда уже привести краткий текст дхарани-сутры Цагаан Убэгэна:

Сутра о Белом Старце (Цаган-эбугэн’у судур орошиба)

[Текст восстановлен по репринтному изданию: Позднеев А. М. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношением сего последнего к народу. Элиста, 1993]

Я слышал, что говорили так. В одно время всесовершеннейший Будда с Анандою и приемлющими жертву в чашу, с главнейшими из бодхисаттв и хувараками, проходил у горы, которая называлась Чжимисту-ой [плодовитый лес], и в это время увидел одного старца, достигшего уже до пределов человеческой жизни: волосы и борода его были совершенно белые, он был одет в белую одежду и держал в своей руке посох с наконечником, изображающим драконову главу. Такого старца увидел Будда и спросил его: "Зачем в одиночестве живешь ты у горы?"

Всесовершеннейший Будда, - отвечал старик, - я жил на этой горе, и выше меня было небо, а внизу мать утугэн [земля]. Я повелитель диких зверей, ядовитых змей, людей и животных, гениев земли и воды, хранителей царств. Как ни свирепы гении 24 стран, - я могу управлять ими. На горах я - владыка гор, я владыка земли, я владыка воды; в храмах я владыка пространства, на котором помещаются священные книги; в городах я владыка места, на котором стоит город. Я в точности знаю добродетели и грехи людей, населяющих вселенную; долгота и краткость человеческой жизни в моем ведении. Я даю счастье совершать добродетельные дела; поступки добродетели и греха, основы благих дел, почтительность к родителям, веру в три драгоценности, все это рассеиваю я, ниспускаясь первого и 15-го числа каждого месяца; а в день мыши ниспускаются вместе два докшина, черный горный демон, повелитель привратников ада и владыка огня: они подробно и без пропусков описывают все дурные и добрые деяния, которые сделали люди, я же принимаю эту запись. Кто по жестокости убил кого, не был почтителен к родителям, злоумышленно не оказал почтения к трем драгоценностям, всех тех и обо веем том небесные гении записывают. Потом я, вместе с докшинами земли и воды, владыками несчастных дней, девяти звезд пяти свирепых галабов, с владыками земли и владыками вод, с владыками городов и местностей схожу и таковых греховных существ предаю чертям, принадлежащим к 100 различным родам, навожу на них болезни, воров, раны, сыпи и дурные сновидения в таком обилии как дождь. Обманы, невыгоды, порчу в вещах, убытки, смерть и мучения - все это даю я.

На эту речь повелителя неба всесовершеннейший Будда сказал: "хорошо, хорошо!" и потом произнес, обращаясь к ученикам: «Дети высокородных, дайте клятву перед моим лицом в том, что вы будете охранять одушевленные существа и помогать им!»

Кто эту книгу перепишет, приобретет, покажет другим, или прочтет, заслуги того безгранично велики; а если кто прочтет ее семь раз, тот избавится от болезней. Так сказал Будда и произнес следующие тарни: «Ом-на-мо-са-лу-то-ма-дока-то-ло-то н ом-то-ло-то-ло дий-я-сва-ха-ха-ха-ха». Услышав эти тарни, все гении земли и воды возблагоговели пред Буддой и, сложив ладони, поклонились.

Вконтакте

Сегодня образ белого старца — один из самых популярных фольклорных образов. Эта традиция выхода персонажа в массовую культуру произошла недавно.

У монгольских народов хранитель жизни и долголетия, один из символов плодородия и благоденствия в буддийском пантеоне.

Другие традиционные эпитеты Белого старца - Старый владыка (монг. Хөгшин богд ), Белый старец Вселенной (монг. Дэлхийн цагаан өвгөн ).

Аркадий Зарубин , CC BY-SA 3.0

Культ Белого Старца

Происхождение

В основе буддийского культа Белого Старца лежат культы природы древних народов Монголии и Китая; в частности, у бурят - культ старца Беки, исторически восходящего к культу огня.

National Library of Russia , Public Domain

Сообразуясь с широчайшей популярностью культа в монгольской среде, буддийская школа гелуг включила Белого Старца в собственный пантеон т. н. божеств местности (монг. газрын эзэн; савдаг ).

Резьба Санжи-Цыбик Цыбиков. Фото Мясникова Н.А. , CC BY-SA 3.0

Была составлена сутра, в которой описывается встреча Белого Старца и Будды Шакьямуни. В ней Белый Старец так описывает свои функции:

Я в точности знаю грехи и добродетели людей, населяющих вселенную; долгота и краткость человеческой жизни в моём ведении…
Кто по жестокости убил кого, не был почтителен к родителям, злоумышленно не оказал почтения Трём драгоценностям… таковых греховных существ предаю чертям,… навожу на них болезни, воров, раны, сыпи и дурные сновидения в таком обилии, как дождь. Обманы, невыгоду, порчу в вещах, убытки, смерть и мучение - всё это даю я.
Сутра Белого Старца

Запреты от Белого старца: убийство зверей, неуважение родителей, воровство, злословие.

Что наступает в случае нарушения запретов? Людям посылаются сотни разных злых болезней, дурные сны, «в таком обилии, как дождь», болезни домашнего скота.

Белый старец не даритель. Он появляется лишь тогда, когда запрет нарушается.

В монгольских буддийских монастырях изображение Белого Старца обычно ставят перед входом в храм, а на алтарях он занимает нижайшее место. Среди бурят Белый Старец часто отождествлялся с православным Николаем Угодником:

Все без исключения тункинские монголо-буряты, как шаманисты, так и ламаисты, питают глубочайшее почтение к этому (Николаю) Святителю и называют его по-русски на свой лад: «батюша Михола», или же по-монгольски «Саган-Убукгун».

Иконография

Первые изображения Белого старца появились в дацанах Монголии и Бурятии в начале XIX в.

Белый старец — чисто фольклорный персонаж. Ни танка, ни скульптурные изображения не существовало изначально внутри храмов. Как правило, располагались на внешней стороне зданий (ворота, под портиками).

Аркадий Зарубин , CC BY-SA 3.0

С начала XIX века в ряде дацанов Белого старца стало видно во внутреннем убранстве храмов, в алтарном ряду дацанов. Это были скульптурные композиции в монгольской или буддийской позе в окружении фигурок животных, диких зверей, птиц.

Традиционно Белый Старец изображается буддийской иконографией в виде старика с длинной белой бородой, держащего в руках чётки и посох с навершием из головы макара.

Существует несколько вариантов позы Белого Старца: либо он изображается в виде отшельника, сидящего под персиковым деревом в окружении брачных пар журавлей и оленей, либо он рисуется фронтально в полный рост.

Наталия Мясникова , CC BY-SA 3.0

Первый вариант интересен тем, что Белый Старец держит в руках ещё и Книгу Судеб, что роднит его с китайским божеством долголетия Шоу Сином.

У бурят распространено изображение Старца, сидящего на троне. Все предметы и символы, окружающие Белого старца направлены на идею дарования плодородия и долголетия.

egov-buryatia.ru , CC BY-SA 3.0

Фотогалерея

Полезная информация

Белый Старец (монг. Цагаан өвгөн; калм. Цаһан өвгн; бур. Сагаан үбгэн)

Убэгэн - родоначальник, старик, старейшина, родовой предок.
Сагаан - белый, верховный.

Общее значение Сагаан Убэгэн - добрый, благодетельный родовой предок -покровитель.

Традиции и поверья

Белый Старец - традиционный персонаж, связанный с монгольским новогодним праздником .

Белый Старец называется также Хозяином года (монг. Жилийн эзэн); так, день зимнего солнцестояния - 22 декабря - считался днём его перекочёвки.

Одно из поверий называет Старца покровителем сайгаков; запрещалось стрелять в сайгаков, если они стоят в куче: тогда их доит Белый Старец.

В Монголии обителью Старца считается гора Сонгино-Хайрхан близ Улан-Батора; образ Белого Старца, едущего на быке, составляет герб одноимённого столичного района.